Сэм потянулся и открыл мне дверцу. Вид у него до сих пор был слегка усталый. Он протянул мне пластиковый стаканчик с дымящимся кофе.

– Тебе несколько минут назад кто‑то звонил.

– Спасибо. – Я забралась в машину и с благодарностью взяла кофе. – Я сегодня как зомби. У меня кофеиновая ломка, к тому же я только что имела престранный разговор с Оливией. Сейчас все расскажу, только сначала получу свою дозу кофеина. Где телефон?

Сэм кивнул на бардачок.

Я открыла крышку и вытащила телефонную трубку. «Новое сообщение». Я набрала номер голосовой почты, включила громкую связь и положила телефон на приборную панель, а сама обернулась к Сэму.

– Ну вот, теперь я готова, – объявила я.

Сэм вскинул бровь.

– К чему?

– К поцелую.

Сэм скептически покосился на меня.

– Я предпочитаю эффект внезапности.

– У вас одно новое сообщение, – оповестил меня механический голос телефонной барышни.

Я состроила гримаску и с размаху откинулась на спинку кресла.

– Я с ума с тобой сойду.

Он ухмыльнулся.

«Привет, малышка! Ни за что не догадаешься, с кем я сегодня столкнулась!» – послышался из динамика мамин голос.

– Можешь накинуться на меня просто так, – предложила я. – Ничего не имею против.

Маму явно переполняло возбуждение.

«С Наоми Этт! Помнишь, моя одноклассница?»

– Вот уж не ожидал от тебя такого, – отозвался Сэм.

Я решила, что он, наверное, шутит.

Мама между тем продолжала:

«Она давным‑давно замужем, приехала в город ненадолго, так что мы с папой где‑нибудь с ней посидим».

Я насупилась, глядя на Сэма.

– Я тоже от себя такого не ожидала. Это все ты.

«Поэтому мы с папой сегодня вернемся поздно, – заключила мама. – Там в холодильнике есть остатки какой‑то еды, если что, звони».

«Остатки какой‑то еды». Запеканки, которую я же и приготовила.

Сэм воззрился на телефон. Мама умолкла, и эстафету приняла телефонная барышня. «Чтобы прослушать сообщение еще раз, нажмите "один". Чтобы стереть сообщение...»

Я его стерла. Сэм все еще смотрел на трубку, но вид у него был отсутствующий. Я не знала, о чем он думает. Может, как и у меня, голова у него пухла от кучи разнообразных проблем, слишком расплывчатых и неуловимых, чтобы их можно было решить.

Я захлопнула крышку телефона; щелчок, похоже, заставил Сэма очнуться. Я поймала на себе его внимательный взгляд.

– Поехали куда‑нибудь.

Я вскинула бровь.

– Нет, серьезно. Давай куда‑нибудь сходим. Куда угодно. Туда, где могут предложить что‑нибудь получше остатков «какой‑то еды».

Я не знала, что сказать. Пожалуй, точнее всего мое мнение выражалось словами «И ты еще спрашиваешь?»

Я пристально взглянула на Сэма; он взахлеб продолжал болтать, как будто ему не терпелось скорее выложить мне все, что вертелось у него на языке. Если бы я в этот миг не понюхала воздух, то, скорее всего, и не заметила бы, что с ним творится что‑то неладное. Однако от него волнами исходил приторно‑сладкий запах беспокойства. О чем он беспокоился? Обо мне? О чем‑то, что случилось, пока я была в школе? О прогнозе погоды?

– Что случилось? – спросила я.

– Просто мне захотелось выбраться из города. Ненадолго уехать. Устроить себе маленькие каникулы. Пожить несколько часов чужой жизнью. Нет, если ты не хочешь, то не поедем. И если ты думаешь, что...

– Сэм, – перебила его я. – Заткнись.

Он заткнулся.

– Поехали.

Мы тронулись с места.

Сэм выехал на шоссе, и мы мчались вперед, пока небо над кронами деревьев не стало розовым, а птицы, носящиеся над дорогой, не превратились в темные силуэты.