Она закусила губу и принялась рассматривать что‑то на стоянке.

– Я собиралась. Хотела сказать тебе, что ты была права. Но потом я наткнулась на Джека, и он просил меня никому про него не рассказывать, и мне стало стыдно, как будто я затеяла что‑то плохое.

Я захлопала глазами.

– Ты с ним говорила ?

Оливия с несчастным видом пожала плечами, все сильнее дрожа на холодном ветру.

– Я, как обычно, фотографировала волков и увидела его. – Она понизила голос и наклонилась ко мне. – Когда он превращался. Обратно в человека. Я не поверила своим глазам. У него не было никакой одежды, а все произошло недалеко от моего дома, так что я привела его к нам и дала ему кое‑что из вещей Джона. Наверное, я просто пыталась убедить себя, что не сошла с ума.

– Ну, спасибо, – саркастически произнесла я.

Дошло до нее не сразу, потом она торопливо заговорила:

– Ох, Грейс, я знаю. Я знаю, ты с самого начала об этом твердила, но, сама подумай, как еще я могла отреагировать? Поверить твоим словам? Так я даже собственным глазам с трудом поверила. Но мне стало его жалко. Он теперь везде изгой.

– И давно это продолжается?

Я не могла понять, что меня так задело. Наверное, это было предательство. Я же с самого начала поделилась с Оливией своими подозрениями, а она призналась во всем, только когда я загнала ее в угол.

– Не знаю. Довольно давно. Я кормлю его, стираю ему одежду и все такое. Где он живет, я не в курсе. Мы много разговаривали, пока не поругались из‑за противоядия. Я прогуляла школу, чтобы поговорить с ним и попытаться сделать фотографии других волков. Вдруг еще кто‑нибудь из них превратился бы в человека. – Она помолчала. – Грейс, он сказал, что тебя тоже укусили, но ты вылечилась.

– Это правда. Ну, то есть что меня укусили. Ты ведь знала об этом. Но, как видишь, в волчицу я так и не превратилась.

Она не сводила с меня внимательных глаз.

– Ни разу?

Я покачала головой.

– Ни разу. Еще кому‑нибудь ты об этом говорила?

Оливия метнула на меня еще один испепеляющий взгляд.

– Я же не идиотка.

– Ну, Изабел же каким‑то образом раздобыла снимки. Если она смогла, значит, и другие могут.

– У меня нет ни одной фотографии, на которой был бы снят сам процесс, – возразила Оливия. – Я же сказала, я не полная идиотка. У меня есть только снимки до и после. Кого они могут натолкнуть на правильные выводы?

– Изабел, – напомнила я.

Оливия нахмурилась.

– Я осторожна. И вообще, после того как мы поругались, я его не видела. Мне пора. – Она замахала водителю автобуса. – Ты правда ни разу не превращалась в волчицу?

Теперь настал мой черед испепелять ее взглядом.

– Я никогда не вру тебе, Олив.

Долгое мгновение она молча смотрела на меня, потом сказала:

– Хочешь, поехали ко мне?

Вообще‑то я ожидала услышать от нее какое‑то подобие извинения. За то, что не верила мне. Не отвечала на мои звонки. Не разговаривала со мной. За то, что я так и не дождалась от нее слов «ты была права». Поэтому я ответила:

– Я жду Сэма.

– Ну ладно. Может, тогда как‑нибудь на этой неделе?

Я похлопала глазами.

– Может быть.

Она вошла в автобус, превратилась в темный силуэт за стеклом, пробираясь к своему месту. Я думала, разговор с ней принесет мне какое‑то... чувство завершенности, что ли, однако не испытывала ничего, кроме неясной тревоги. Мы с Сэмом столько времени убили на поиски Джека, а Оливия даже не собиралась подсказать нам, где его найти. Я не знала, что и думать.

На стоянку медленно въехал «бронко» и покатил в моем направлении. При виде сидящего за рулем Сэма меня охватило чувство покоя, которого не принес разговор с Оливией.