Изабел с сомнением покосилась на дверь в соседнюю комнату.

– А он не загрызет меня, если я туда войду?

Бек пожал плечами.

– Полагаю, он опасен не больше, чем обычно. Это самая теплая комната во всем доме; думаю, ему там уютнее. Хотя он до сих пор постоянно превращается туда‑обратно. Просто будь осторожна.

Любопытно, что он говорил о Джеке скорее как о животном, нежели как о человеке, словно инструктировал Изабел, как обращаться с гориллами в зоопарке. Когда она скрылась за дверью, Бек указал на одно из двух мягких кресел.

– Присаживайся.

Я с радостью уселась в кресло. От него пахло Беком и еще несколькими другими волками, но сильнее всего пахло Сэмом. Так легко было представить, как он сидит здесь, на этом самом месте, свернувшись калачиком, и читает, пополняя и без того непристойно обширный словарный запас. Я прислонилась виском к боковине кресла, воображая себя в объятиях Сэма, и покосилась на Бека, который устроился в кресле напротив, откинувшись на спинку и вытянув ноги. Вид у него был усталый.

– Я отчасти удивлен, что Сэм столько времени держал тебя в секрете.

– В самом деле?

Он пожал плечами.

– Хотя чему тут удивляться. Я ведь не рассказал ему про свою жену.

– Он все знал. Он рассказывал мне о ней.

Бек рассмеялся, отрывисто и тепло.

– И это тоже не удивительно. Утаить что‑нибудь от Сэма было решительно невозможно. Не люблю избитых фраз, но он читал людей как открытую книгу.

Мы оба говорили о нем в прошедшем времени, как о покойнике.

– Думаете, я когда‑нибудь увижу его снова?

Лицо у него было отстраненное, непроницаемое.

– Думаю, этот год был для него последним. Правда. Для меня самого он точно последний. Не знаю, почему ему было отпущено так мало лет. Это совершенно ненормально. То есть, конечно, это индивидуально, но меня лично укусили двадцать с небольшим лет назад.

– Двадцать?!

Бек кивнул.

– В Канаде. Мне было двадцать восемь лет, я был восходящей звездой в своей фирме и поехал туда в отпуск. Хотел отдохнуть на природе.

– А все остальные? Откуда они родом?

– Кто откуда. Когда я услышал, что в Миннесоте объявились волки, то решил, что они вполне могут быть такими же, как я. Поэтому я отправился на поиски, выяснил, что не ошибся, и Пол взял меня под крылышко. Пол – это...

– Черный волк.

Он кивнул.

– Кофе не хочешь? Я готов кого‑нибудь убить за чашку кофе, если позволишь такое выражение.

Я испытала острое чувство благодарности.

– Это было бы замечательно. Если скажете мне, где искать кофеварку, я все сделаю. – Он указал на просвет между полками неподалеку от небольшого холодильника. – А вы рассказывайте дальше.

– О чем? – со смешком в голосе спросил он.

– О стае. О том, каково это, быть волком. О Сэме. Зачем вы инициировали Сэма. – Я помолчала, стоя с кофейным фильтром в руке. – Да, именно об этом. Я хочу знать ответ на этот вопрос.

Бек провел по лицу ладонью.

– Самый неприятный. Я инициировал Сэма, потому что был бездушной эгоистичной свиньей.

Я насыпала в фильтр молотый кофе. Раскаяние в его голосе было слишком очевидным, но я не собиралась позволить ему уйти от ответа.

– Это не причина. Тяжелый вздох.

– Я понимаю. Джен – моя жена – только что умерла. Когда мы познакомились, у нее был рак в терминальной стадии, так что я знал, что это должно произойти, но я был молодой и глупый, думал, вдруг произойдет чудо и мы будем жить долго и счастливо. Но чуда не произошло. Я впал в депрессию. Задумывался даже о самоубийстве, но когда ты волк, в этом есть один забавный момент: самоубийство не кажется хорошей идеей. Ты никогда не замечала, что животные не убивают себя намеренно?

Я об этом не задумывалась.