– Так что там с Изабел? Расскажи мне, что она сказала.

Грейс вздохнула.

– Не знаю. Ей известно, что Джек жив. Она считает, что к этому имеют какое‑то отношение волки, и думает, будто я знаю больше, чем говорю. Что нам делать?

Я уткнулся лбом в руки.

– Я не знаю. Эх, был бы здесь Бек!

Мне вспомнились два одиноких конверта в ящике на почте, волк в лесу и покалывание в кончиках пальцев, которое до сих пор не прошло. Возможно, Бек сейчас здесь.

Надежда ранила сильнее, чем холод.

Наверное, надо было мне искать не Джека.

Глава 31

Сэм

53 °F

Стоило мне только раз позволить себе мысль, что Бек может до сих пор находиться в человеческом обличье, как эта идея завладела мной целиком и полностью. Я потерял покой и сон, в голове у меня постоянно крутились способы выследить его. Одолевали меня и сомнения – забрать почту и купить молоко мог любой член стаи – но я ничего не мог с собой поделать. Надежда затмевала все. На следующее утро за завтраком мы с Грейс болтали о ее домашнем задании по математике – для меня это была китайская грамота, – о ее богатой взбалмошной подружке Рейчел и о том, есть у черепах зубы или нет, но на самом деле мысли мои были заняты Беком.

Я отвез Грейс в школу и попытался сделать вид, что не собираюсь прямиком отправиться к дому Бека.

Его там не было. Я и так это знал.

Однако проверить еще раз все равно не мешало.

По пути я обдумывал то, что позавчера вечером Грейс сказала про электричество и про молоко в холодильнике. Возможно, всего лишь возможно, что Бек окажется дома и снимет с меня груз ответственности за Джека и невыносимое бремя осознания того, что ты последний из стаи. Даже если в доме никого не окажется, я возьму запасную одежду и еще один томик Рильке, а потом поброжу по комнатам, вдыхая аромат воспоминаний о нашем братстве.

Всего три года назад все было совсем по‑другому; тогда большинство из нас еще не утратило способность принимать свой подлинный, человеческий облик. В доме было не протолкнуться: Пол, Шелби, Ульрик, Бек, Дерек и даже бешеный Салем одновременно были людьми. Когда справляешься с безумием вместе, оно кажется не таким безумным.

Я свернул на дорожку, ведущую к дому Бека, и притормозил, с замиранием сердца заметив едущую впереди машину. Однако радость моя была преждевременной: это оказался незнакомый «шевроле‑тахо». Загорелись тормозные огни, тусклые в сером дневном свете, и я опустил стекло, пытаясь уловить какой‑нибудь запах. Однако не успел я ничего вынюхать, как хлопнула водительская дверца. Легкий ветерок донес до меня запах водителя, отчетливый и слегка отдающий дымом.

Бек. Я остановил «бронко» у обочины и выскочил на дорогу; из‑за машины показался Бек, и губы мои растянулись в широкой улыбке. Его глаза на миг распахнулись, потом его лицо расплылось точно в такой же широкой улыбке; тонкие морщинки‑лучики свидетельствовали о том, что делал он это часто.

– Сэм! – Голос Бека показался мне каким‑то странным; я списал это на удивление. Его улыбка стала еще шире. – Сэм, слава богу! Иди сюда!

Он обнял меня и похлопал по спине тем дружеским жестом, который ему каким‑то образом всегда удавалось не превратить в фамильярный. Должно быть, он научился этому за годы адвокатской практики; уж что‑что, а обаять человека он умел. Я против воли отметил, что он еще больше раздался в талии и казался почти толстым. Не знаю, сколько рубашек на нем было надето под пальто для тепла, чтобы он не превратился в волка, но я разглядел два разноцветных воротничка.

– Где ты был?

– Я...

Я чуть было не начал рассказывать ему о том, как познакомился с Грейс и увидел Джека, но что‑то меня удержало. Не знаю что. Точно не Бек, который смотрел на меня искренним взглядом своих внимательных голубых глаз.