— Я верю вам, доктор Фоуст. Правда, верю. Я не считаю Сэйди убийцей.

Но ее голос звучит приглушенно. Меня уносит вдаль, я словно тону в воде. А потом комната исчезает из виду.

Уилл

Они впускают меня внутрь. Сэйди сидит на стуле спиной ко мне. Ее плечи опущены, руки обхватили голову, волосы растрепаны. Со спины она выглядит двадцатилетней. На ней ее пижама.

Мягко ступая, приближаюсь.

— Сэйди? — зову нежно: может, это она, а может, и нет. Я пойму, кем она является сейчас, только когда хорошенько рассмотрю ее. Внешне Сэйди не меняется: все те же каштановые волосы и карие глаза, та же стройная фигурка. Меняются ее поведение, осанка, манера стоять и ходить. Меняются тон разговора, лексикон, действия. Она то агрессивна, то застенчива, то занудна, то легкомысленна, то податлива, то взвинчена. Я не знаю, подойдет она ко мне или забьется в угол, плача от каждого моего прикосновения, словно зовущая отца маленькая девочка.

Моя жена — хамелеон.

Она смотрит на меня. Взгляд опустошенный. На глазах слезы — значит, сейчас она или девочка, или Сэйди. Потому что Камилла никогда не плачет.

— Уилл, они думают, что я убила ее.

Значит, Сэйди.

В ее голосе паника. Она, как всегда, слишком чувствительна. Встает со стула, подходит, прижимается ко мне и обхватывает руками за шею. Хватка очень цепкая, что необычно для Сэйди. Хотя сейчас она в отчаянии. Думает, что я, как всегда, ее выручу. Не в этот раз.

— Ох, Сэйди… — привычно подыгрываю я ей. Глажу по волосам. — Ты вся дрожишь.

Для меня эмпатия — своего рода наука. Достаточно поддерживать зрительный контакт, внимательно слушать, задавать вопросы и не высказывать суждения. Я мог бы проделать это даже во сне. Да, и немножко слез никогда не повредит.

— О господи… — выпускаю руки Сэйди и тянусь за приготовленной в кармане салфеткой. На ней достаточно ментола, чтобы вызвать слезы. Вытираю глаза, убираю салфетку обратно в карман и начинаю плакать.

— Берг еще пожалеет об этом. Никогда не видел тебя такой расстроенной. — Беру в ладони ее лицо и прижимаю к себе. — Что они с тобой сделали?

Голос Сэйди становится визгливым. Вижу по глазам: она в панике.

— Они думают, я убила Морган. Из ревности. Уилл, я не убийца. Ты же знаешь. Скажи им.

— Конечно, скажу, Сэйди, — вру я, разыгрывая роль любящего мужа, на которого всегда можно положиться. Всегда. Это начинает надоедать. — Все скажу.

На самом деле даже не собираюсь. Я не считаю, что стоит препятствовать правосудию ради Сэйди. Хотя это правда: сама Сэйди не способна на убийство. Тут пригождается Камилла.

Честно говоря, Камилла нравится мне больше. Когда она появилась впервые, я решил, что Сэйди меня разыгрывает. Но нет — Камилла и вправду существовала. И это было так здорово, что даже трудно поверить. Оказалось, что внутри моей жены живет дикая, неукротимая женщина. Женщина, в которую я влюбился еще сильнее, чем в собственную жену. Все равно что найти золото в обычном руднике.

Превращение Сэйди сопровождается характерными признаками. За годы совместной жизни я научился их распознавать. Единственное, чего я никогда не знаю точно, — кем она обернется на этот раз: бабочкой или жабой.

— Уилл, ты должен верить мне.

— Я верю, Сэйди.

— Мне кажется, они пытаются повесить на меня убийство. Но у меня алиби. Я же была с тобой, когда убили Морган. Они обвиняют меня в том, чего я не делала!

Я снова подхожу к ней, беру ее очаровательную головку в свои ладони и успокаиваю, что все будет хорошо. Вдруг она отшатывается: что-то вспомнила.

— Берг говорил, ты звонил ему.