– Я никогда не говорю о коллегах, – проворчал Перссон, – даже о тех, кто мне не нравится, но об этом говнюке расскажу с удовольствием. Хочешь знать, почему?

– Конечно, – ответил Викландер, отчасти потому, что он и в самом деле был заинтересован, а главным образом по той причине, что отказать Перссону он бы не решился, даже если бы очень захотел.

– Потому что я никогда не считал его коллегой, – фыркнул Перссон. – Вальтин был никакой не полицейский. Обычный хлыщ, гангстер с полицейским образованием и с парикмахерскими манерами. Так что, надеюсь, у тебя хватит пленки. – Он кивнул на лежащий на столе маленький диктофон.

И он рассказал все, что знал про бывшего обер‑интенданта полиции Клеса Вальтина.

– Мы получили эти данные от наших американских приятелей, – сказал полковник. – Мы встречаемся иногда и делимся опытом, – добавил он уклончиво. – И вот в начале декабря на очередных посиделках выплыло это дело. По их инициативе.

– И тебя ничего не удивило? – спросил Юханссон.

– Что ты имеешь в виду? – вопросом на вопрос ответил полковник.

– Прошло двадцать пять лет, дело вот‑вот будет списано за истечением срока давности. Никто им не занимался добрых двадцать лет. И к тому же, если я правильно понимаю, вам предложили пару персонажей, которых уже много лет нет в живых. Их фамилии, по‑моему, Эрикссон и Веландер, – добавил, якобы припоминая, Юханссон, хотя прекрасно знал, как их звали.

– Так значит, ты решил, что мы намеренно подсунули вам покойников, чтобы вы повертелись перед комиссией? – слегка улыбнулся полковник.

– Признаюсь, такая мысль меня посещала. – Юханссон тоже улыбнулся.

– Это не так, – сказал полковник, глядя на Юханссона честными голубыми глазами. – Я задал тот же самый вопрос американцам, и ответ показался мне убедительным.

– Что за ответ?

– Что это не вся информация. Мне сказали, что имена Эрикссона и Веландера нужны для начала более глубокого анализа. Американцы потратили черт знает сколько времени на изучение данных, полученных из архива СИРА, в частности, сопоставляли их с материалами «Роузвуда» и со всякой разрозненной информацией, копившейся годами. В общем, они уверены, что через Веландера и Эрикссона можно выйти на людей, которые по‑прежнему представляют большой интерес. Как для тебя, так и для меня, – многозначительно закончил полковник.

Если ты думаешь, что американцы выудили эти данные из архива СИРА, то они тебя провели, подумал Юханссон, сопоставив рассказ полковника с данными Берга о том, как Веландер изъял имена своих приятелей и свое собственное из архивов Штази.

– А американские коллеги не сказали, о ком идет речь? – вслух поинтересовался он.

– О молодых радикалах шестидесятых, которые превратились в законопослушных граждан и даже сделали серьезную карьеру. Но от своих взглядов публично не отказались, поэтому и представляют для нас интерес. Кстати, гораздо больший интерес, чем когда они бегали по улицам и устраивали демонстрации, – заметил полковник.

Тишлер скорее всего не бегал, а вот Хелена Штейн – наверняка, подумал Юханссон.

– А тебе не кажется, что это дезинформация?

– Нет, – ответил полковник. – По той простой причине, что теперь им незачем нас дезинформировать. Мы живем в другое время.

Ага, вот оно что, живем в другое время, подумал Юханссон. Похоже, он действительно в это верит.

– Кто сбросил тебе эту информацию? Назови имя, – попросил Юханссон.

– Не могу.