– Как ты думаешь, почему он вообще совершал все эти передвижения? – спросил Юханссон.

– Самое простое объяснение – пытался уйти от убийцы. Убийца стоит у правого конца дивана – то есть там, где сидел Эрикссон в момент удара. Эрикссон, пытаясь спастись, уходит влево от ножа, убийца переворачивает стол с другой стороны, Эрикссон поворачивается и теряет сознание.

– А я думаю, все было наоборот, – возражает Юханссон. – Насчет того, как кто стоял и куда двигался – согласен: вдоль дивана и столика сначала налево, потом направо – все правильно, а в остальном ты ошибаешься.

– Ну, поскольку сегодня роль идиота досталась мне, перед тобой одно сплошное ухо.

– Я хочу сказать, что не убийца пытается настичь Эрикссона, а Эрикссон убийцу! Эрикссон наступает, а тот отступает, а не наоборот!

– Сомневаюсь, – возразил Ярнебринг. – Я, конечно, с Эрикссоном лично не встречался, но, судя по всему, он был порядочный трус.

– Только не в этот раз, потому что в нашем случае он убийцу не боялся.

– Вот оно что, – широко улыбнулся Ярнебринг. – Значит, ты склоняешься к версии Бекстрёма, что убийца – гомик… Фикус, так сказать.

– Ни в коем случае! Мы ищем кого‑то другого…

– Ты хочешь сказать, что Эрикссон был знаком с убийцей и не испытывал перед ним страха… Значит, он чувствовал себя сильнее и отважнее преступника…

– Вот именно, – сказал Юханссон.

К сожалению, именно так, подумал он.

– Черт подери, Ларс… Можешь что угодно говорить про нераскрытые убийства, но аппетит‑то они точно возбуждают! – час спустя сказал Ярнебринг, сидя за столиком их привычного ресторана. Им только что принесли запеченный бутерброд с пармской ветчиной, моцареллой, базиликом и помидорами – маленькая прелюдия к заказанному бараньему филе.

– Жаль, что сегодня обычный вторник, – сказал Юханссон.

Мысль была сформулирована невнятно, но Ярнебринг понял:

– Ты имеешь в виду, не тяпнуть ли по рюмашке?

– С чего ты решил?

– Всю свою сознательную жизнь я был полицейским и тебя знаю тоже не первый день… И Пиа уехала, и у меня выходной… Проанализировав эти разрозненные факты, я пришел к выводу, что ты на своем малопонятном норрландском намекаешь на выпивку. Хотя сегодня и обычный вторник.

– И как мы поступим? – с сомнением спросил Юханссон.

Сегодня же еще только вторник, подумал он грустно.

– Хряпнем как следует и притворимся, что нынче пятница, – решил Ярнебринг.

35

Среда, 5 апреля 2000 года

Хольт сама это предложила. Ее осенила внезапная мысль, но она предупредила, что может быть и не права.

– Попробовать стоит, – отозвался Юханссон.

Поэтому сейчас, ранним утром в среду, он заперся с Викландером в своем кабинете. Они отрабатывали тактику. Юханссон, несмотря на вчерашнее, был на удивление бодр.

– Вижу, ты уже поговорил с коллегой Хольт, – сказал Юханссон и кивнул на золотой трезубец на лацкане пиджака Викландера.

– Ветеран береговой охраны, – кивнул Викландер не без гордости.

– Накладные усы тоже смотрелись бы неплохо. – Юханссон пребывал в превосходном настроении: наконец‑то ему предстояло заняться чем‑то реальным, невзирая на его высокий ранг и сомнительную оперативную форму – после стольких‑то лет.