Маленький мирок, подумал Юханссон и, понаблюдав за происходящим еще с часок, отправился домой.

– Хорошо было? – спросила Пиа. Когда ей было любопытно, она напоминала белку.

– Так себе. И люди какие‑то странные.

37

Пятница, 7 апреля 2000 года

– Слушай, поговори, пожалуйста, с Бекстрёмом, – попросил Юханссон Викландера, встретив его в коридоре утром в пятницу. – Я мчу в Розенбад на еженедельный обзор.

– Бекстрём, – повторил Викландер, не скрывая удивления. – Шеф имеет в виду…

– Вот именно, – улыбнулся Юханссон. – Было бы забавно узнать его позицию по вопросу убийства Эрикссона. Все же он руководил следствием. Короче, мне нужна официальная бумага с изложением его мнения.

– А если он спросит, – с сомнением поинтересовался Викландер, – почему мы вдруг проявляем внимание к этому делу?

– Скажи, что мы раскрыли гигантский заговор гомосексуалистов. Или что‑нибудь еще, неважно… Главное – угостить его чем‑нибудь крепким.

– Понял, – отозвался Викландер.

Оригинальность точки зрения Бекстрёма на убийство Эрикссона превзошла все ожидания Юханссона. Бекстрём не изменился – ни внешне, ни внутренне. Правда, несколько месяцев назад он оставил отдел тяжких уголовных преступлений и служил теперь в комиссии по убийствам, в должности комиссара.

– Значит, ты хочешь знать, что я думаю о деле Эрикссона. – Он тяжело опустил голову.

– Тебе, может быть, интересно зачем? – спросил Викландер.

– Думаю, что и так знаю, – сказал Бекстрём и опустил голову еще ниже. – Догадаться нетрудно: включи телевизор и смотри, что происходит. Даже и не надо работать в вашей конторе.

Вот оно как, подумал Викландер.

– Гомики, гомики, гомики, – вздохнул Бекстрём. – На экране больше никого и нет.

Ну уж, никого… Включи кабельные каналы после полуночи, подумал Викландер. Сам он никогда не смотрел телевизор, но слышал разговоры за кофе на работе.

– Эрикссон, – напомнил он.

– Типичное гомосексуальное убийство, – сказал Бекстрём. – Одно из нескольких. Не знаю, помнишь ли ты, был тогда один сбрендивший фикус, он шастал по городу и мочил таких же, как он, здоровенным ножом… Прямо самурайский меч какой‑то. Успел прикончить пятерых голубков. Если я правильно помню, Эрикссон был четвертым.

– Ни одно из этих убийств, кажется, раскрыто не было…

– Поблагодари начальство. Я хотел продолжить следствие, но им не докажешь – хоть кол на голове теши… Я, правда, это дело так не оставил. У меня и сейчас есть кое‑что, – произнес Бекстрём загадочно.

– Как я тебя понимаю! – кивнул Викландер.

Бред какой‑то, подумал он.

– Они на что угодно способны, – сказал Бекстрём с нажимом. – Они не просто сидят и любуются друг на друга. В общем, приятно слышать, что кто‑то начинает понимать, что происходит.

– Да‑а, – сочувственно протянул Викландер, доставая диктофон. – Если ты не возражаешь, я хотел бы записать твое мнение и дать кое‑кому послушать.

– Всегда готов, – спокойно кивнул Бекстрём.

Интересно, что Юханссон собирается с этим делать, час спустя думал Викландер, прослушивая запись. Может, он хочет направить Бекстрёма на обследование в психушку? Викландер был прирожденным оптимистом, и ему хотелось видеть во всем положительную сторону, даже когда ситуация была для него совершенно непонятна.