Поодаль Тобиас помогал подниматься раненым, их сопровождали и относили в замки; Светлану, Билла и Серджо отвели вслед за остальными – у всех троих жутко болела голова.

К Мэтту и Эмбер приблизился Даг. Утешая Мэтта, он положил руку ему на плечо.

– Твой план спас нас всех, – сказал он как можно мягче, словно понимая отчаяние, царившее в душе приятеля. – Я… видел, как ты дрался с этими циниками. Ты был великолепен.

Мэтт повернулся и посмотрел ему в глаза:

– Я убил людей, Даг.

– Чтобы спасти нас. Они собирались разорвать нас на части.

– Не важно. Это были люди. И я отнял у них жизнь.

Даг взглянул на Эмбер, не зная, что ответить, потом просто кивнул.

Вдалеке раздался крик Реджи:

– Не трогайте его! Это мой дядя! И он хороший!

Даг вскочил и бросился к брату. Эмбер и Мэтт проводили его взглядом и в изумлении увидели, как дядя Кармайкл с трудом идет по тропинке, опираясь на трость и едва дыша от усталости.

Даг растолкал пэнов и подбежал к дяде, чтобы помочь ему.

– Что ты здесь делаешь? – в панике спросил он, боясь реакции окружающих.

Но все пэны замерли, не зная, что сказать.

– Из башни я увидел огонь, огромные клетки и понял, что не могу бросить вас одних.

Старик был совершенно измучен. Даг помог ему сесть на камень. Эмбер, Мэтт, Тобиас и еще некоторые пэны приблизились к ним.

– Дядя, они сбежали! – заверил Кармайкла Даг. – Большинство утонуло в реке, остальные разбежались по лесу, и их слишком мало, чтобы вернуться. Думаю, они настолько напуганы, что больше никогда сюда не сунутся. Они знают, что у нас есть сила!

Кармайкл не разделял радости племянника – он увидел тела солдат, кровь на траве, казавшуюся черной при свете гигантских языков пламени.

– Они не смогли схватить нас, им не удалось взять остров! – добавил Даг тем же победным тоном.

Кармайкл поднял к нему полные слез глаза:

– Да, но они забрали у вас детство.

Даг нахмурился:

– Мы и так с ним уже расстались. Его забрала Буря.

– Ты ошибаешься, это не так, малыш, это не так. Земля дала вам еще один шанс, она поставила на детство, на вашу невинность, а эти солдаты явились, чтобы вас замарать.

– Но гораздо важнее то, что мы живы и здоровы! – возразил Даг.

Внезапно у них за спиной раздался дрожащий голос, переходящий в крик:

– Это за то, что ты унизил меня! – завопил Колин, обращаясь к Мэтту; стоя в воде, он натягивал свой лук.

Стрела вылетела так быстро, что никто не успел ничего сделать; она должна была вонзиться прямо Мэтту в сердце. Но каким-то невероятным движением Тобиас оттолкнул друга, и стрела пролетела между ними.

Упав на землю, Мэтт взглянул на Тобиаса. Реакция друга была такой быстрой, что стало ясно: Тобиас, всегда очень активный, под действием изменений стал еще проворнее. В конце концов, это не удивило Мэтта. Что может быть более логичным для гиперактивного мальчика, который всегда в движении?

Рядом раздались стоны и плач.

Стрела, предназначавшаяся Мэтту, попала в старика Кармайкла. Она пробила ему грудь.

Реджи закричал:

– Нет! Нет!

Даг застыл. Он в ужасе смотрел, как на рубашке дяди распускается пурпурный цветок. Потом повернулся к Колину.

Увидев результат своего выстрела, тот что-то невнятно забормотал. Все пэны презрительно смотрели на него.

Даг кинулся к Колину, и самым страшным в нем было то, что он не плакал. Никаких эмоций. Лицо Дага казалось абсолютно бесстрастным. Колин понял: пора сматываться. Даг сейчас убьет его. Он бросил лук и вошел в реку, все глубже погружаясь в черную воду.