– А что значит «для нас»? – спросил Брунетти.

– Это значит, что в нашем архиве о ней не упоминается ни в одном документе. Ни в запросах на выдачу разрешений на строительство, ни в планах, ни в актах приемки выполненных работ. Иными словами, нет документальных свидетельств того, что эта квартира когда‑либо строилась. – И, опережая возражения, Росси добавил, положив руку на конверт, который дал ему Брунетти: – К сожалению, и вы не можете предоставить нам такую документацию.

Брунетти вспомнил рассказанную как‑то Паолой историю об одном английском писателе, который поспорил с философом, утверждавшим, что реальности не существует: он пнул булыжник и попросил философа подобрать это. Сейчас комиссару только и оставалось, что поступить, как тот писатель. Он полицейский, его работа – ловить преступников; представление о работе городских учреждений он имеет самое смутное, не в его компетенции знать, какого рода информацию собирает Кадастровый отдел, где, как он понял, занимаются документацией, касающейся прав собственности.

– А для вашего отдела интересоваться прошлым венецианского градостроения – это обычное дело?

– Нет, вовсе не прошлым, – поправил Росси, поощрительно улыбнувшись, как будто ему понравилось, что Брунетти оказался достаточно сметливым, чтобы спросить об этом. – После получения новой директивы наш отдел был уполномочен собрать полные досье – компьютерную базу данных – на все ныне существующие жилые помещения в Венеции, которые Комиссия по изящным искусствам причислила к историческим памятникам. И это здание – одно из них. Сейчас мы находимся в процессе сбора документов и справок из различных городских организаций. То есть теперь копии полного комплекта документов на каждую квартиру, внесенную в список Комиссии, будут храниться в одном месте, в нашем отделе. В конечном счете такая централизованная система сэкономит кучу времени.

Две недели назад, стал припоминать Брунетти, глядя на довольную физиономию Росси, «Газеттино» опубликовала статью, в которой сообщалось, что по причине отсутствия средств выемка грунта из каналов прекращена. То есть на спасение уходящего под воду города средств нет, а вот на бумажную волокиту – пожалуйста!

– И сколько же квартир в этом списке? – спросил он.

– О, понятия не имеем. Это одна из причин, почему было решено осуществить ревизию.

– А как долго продолжается эта ревизия? – спросил Брунетти.

– Одиннадцать месяцев, – с ходу ответил Росси.

Брунетти эта поспешность несколько насторожила. Он продолжил расспросы:

– И сколько досье вы собрали к настоящему времени?

– Ну, поскольку некоторые из нас вызвались работать по субботам, мы собрали уже более ста. – Росси не пытался скрыть свою гордость.

– Сколько же человек работает над этим проектом?

Росси поднял правую руку и, начиная с большого пальца, начал пересчитывать своих коллег:

– Кажется, восемь.

– Восемь, – повторил Брунетти. Он был далек от производимых расчетов и задал резонный вопрос: – И что же из всего этого следует? Для меня, например?

– Если у нас нет документов на квартиру, первое, что мы делаем, – просим владельцев показать их. Но в вашем случае это совсем не те документы. – Росси указал на конверт, принесенный Брунетти из кабинета. – Все, что у вас есть, – это соглашение о передаче права собственности, поэтому мы вправе предположить, что предыдущие владельцы не передали вам бумаги, которые, возможно, имели отношение к первоначальной постройке. Они либо потеряны, но когда‑то все‑таки существовали, либо их и не было никогда. – Росси внимательно посмотрел на Брунетти, но тот молчал.