История пестрит ими. Но представьте себе простого римского центуриона, честно несущего службу где‑нибудь на парфянской границе. Предположим, ему говорят, что его божественный император в Риме погряз в разврате, спит с собственной матерью, двух своих сестер отправил заниматься проституцией и заставил Сенат избрать консулом своего любимого коня. Поверит центурион, как вы думаете? Да ни за что и никогда! То же самое происходило и в позднейшие времена. Разве мог поверить добропорядочный британец начала девятнадцатого столетия в сумасшествие своего обожаемого монарха короля Георга? Или средний американец двадцатого – в хронический алкоголизм и нестандартные сексуальные наклонности некоторых из им же избранных президентов?

– Я понимаю, док, что некомпетентных властителей хватало во все времена, особенно если они получали свой пост по наследству, – сказал Джерри. – Да и при демократических выборах частенько бывает, что избиратели клюют на фотогеничную внешность, хорошо подвешенный язык и прочие трюки из арсенала политиков. Но то, что творится здесь – не только в правительстве, но и на всей планете, – иначе как фарсом и не назовешь!

– Если бы только здесь, – вздохнула Элен. – Ты вспомни, что творилось на Земле еще до выхода человечества в космос! Было такое суверенное государство Монако. Вся его территория составляла три сотни акров – примерно половину площади Центрального парка в Нью‑Йорке того времени. Там были князь, княгиня, двор, титулованная знать и прочие феодальные атрибуты. Но и это еще не предел. Никогда не слышал о суверенном ордене мальтийских рыцарей? А ведь он существовал в одно время с Соединенными Штатами, Францией и другими странами. У этого «государства» имелись свои подданные, посольства, военно‑воздушные силы, автомобильные номера и многое другое. А занимало оно всего‑навсего второй этаж одного из римских дворцов! – Она снова вздохнула и переключилась на другую тему: – Что ж, подведем итог, коллеги. Всем ясно, надеюсь, что Росс Метакса и Октагон купились точно также, как и все остальные? Никаких подрывных элементов на Фьоренце нет, зато есть бессовестные правители, изображающие патриотов, самоотверженно противостоящих несуществующему подполью. А теперь перейдем к более насущным проблемам. – Элен с неприязнью покосилась на Зорро: – Как случилось, что тебя застукали эти болваны охранники?

– Сам не знаю, – уныло признался Хуарес– Мне и в голову не приходило, что в бывшей дворницкой могут оказаться «жучки». Когда мы расстались, я все же решил связаться с Сидом Джейксом и рассказать о новых фактах касательно Рассветных миров. Стащил у тебя из коробки замаскированный коммуникатор и… Остальное вы уже знаете.

– Что толку горевать над разлитым молоком, – глубокомысленно заметил Джерри.

– Я вот тебе устрою разлитое молоко! – фурией взвилась Элен. – Какого черта ты согласился играть в эту дурацкую рулетку с д'Арреццо, отлично зная, что на Женеве у тебя нет ни гроша?

– Да мне деваться было некуда, – начал оправдываться Родс. – Откажись я играть, он сразу бы заподозрил нас всех. Кроме того, он так жаждал заполучить на свой номерной счет кругленькую сумму в реальной валюте, что просто не принял бы моего отказа.

Элен покосилась на Чезаре Маркони. Тот с серьезным видом внимательно прислушивался к обмену мнениями, но сам рта не открывал.

– А вы что скажете по этому поводу? – спросила она.

– Полагаю, мой кузен решил, как говорится, «сделать ноги», пока цел. Скорее всего, он не захочет принимать участие даже в ближайших псевдовыборах.

– Почему? – удивился Зорро.

– Дело в том, что во время выборов Первый Синьор утрачивает свой иммунитет и может быть вызван любым желающим.