|
Блондинов много, и нельзя всех подозревать в преступлениях. - Знают и другое. Прежде всего, говорят, что этот атаман болгарин... как и вы, господин Бруш! - Что вы хотите этим сказать? - спросил Илиа Бруш взволнованным голосом. - По вашему акценту, - объяснил Карл Драгош с невинным видом, - я заключаю о вашем болгарском происхождении... Но, быть может, я ошибаюсь? - Вы не ошибаетесь, - подтвердил Илиа Бруш после краткого колебания. - Значит, этот атаман - ваш соотечественник. В народе его имя даже переходит из уст в уста. - Даже!.. Так его знают? - Разумеется, но это совсем не официально. - Официально или полуофициально, но каково же имя этой подозрительной личности? - Правильно или нет, но прибрежные жители относят злодеяния, от которых им столько приходится страдать, на счет некоего Ладко. - Ладко!.. - повторил Илиа Бруш и, охваченный живейшим волнением, внезапно перестал грести. - Ладко, - удостоверил Карл Драгош, наблюдая за собеседником уголком глаза. Но тот уже овладел собой. - Это странно, - сказал он просто, в то время как весло снова заработало в его руках. - Что же здесь странного? - настаивал Карл Драгош. - Вы знаете этого Ладко? - Я? - возразил рыболов. - Меньше всего на свете. Но ведь Ладко - это не болгарская фамилия. Вот что я вижу здесь странного. Карл Драгош не стал продолжать разговора, который рисковал сделаться опасным и результаты которого уже удовлетворили его. Удивление рыболова, когда он услышал описание наружности преступника, смущение, когда была названа его предполагаемая национальность, волнение, когда он услышал имя, - всего этого нельзя было отрицать, и это давало новую силу первоначальным подозрениям, но не являлось, однако, решительным доказательством. Как и предвидел Илиа Бруш, еще не было двух часов пополудни, когда баржа прибыла в Грон. За пятьдесят метров до ближайших домов рыболов причалил к левому берегу, чтобы его не задержали любопытные, как он объяснил, и попросил господина Йегера одного, переправиться на правый берег, где он окажется в центре города, на что пассажир согласился охотно. Выполнив эту задачу, последний превратился в сыщика. Поставив баржу на якорь, он выпрыгнул на набережную в поисках своих людей. Он не сделал и двадцати шагов, как столкнулся с Фридрихом Ульманом. Между двумя полицейскими произошел быстрый разговор. - Все идет хорошо? - Да - Нужно замыкать круг, Ульман. Отныне посты наших людей ставь через километр один от другого. - Значит, становится горячо? - Да. - Тем лучше. - На завтра задача - не терять меня из виду. У меня есть мысль ускорить дело. - Понятно, - И чтоб у меня не спали! Ухо востро! Спешить! - Рассчитывайте на меня. - Если что-нибудь узнаешь, сигнал с берега, не так ли? - Условленно. Собеседники разошлись, и Карл Драгош вернулся на суденышко. Если бы отдых Драгоша не смущало беспокойство, которое он испытывал, то его нарушил бы в эту ночь оглушительный шум стихий. В полночь с востока пришла гроза и усиливалась с часу на час, а дождь свирепо хлестал. В то время, когда Илиа Бруш вернулся на баржу, около пяти часов утра, дождь лил потоками, и ветер яростно дул как раз против течения. |
