секреты. Вы знаете, как держать рот на замке.

— Лия вернется, — негромко, но уверенно произнёс Дин.

Ри взглянула на Дина.

—  Когда  моя  дочь  присоединилась  к  общине  Дарби,  я  тоже  так  думала.  Она

сбежала из города, и я больше никогда и ничего о ней не слышала.

— Вы не удивились, когда ваша дочь уехала, — Майкл рисковал, но я не стала его

останавливать.

 —  Её  отец  сбежал  из  Гейтера,  когда  я  была  беременна.  Сара  всегда  больше

походила  на  него,  чем  на  меня  —  мечтательная  и  неугомонная,  всегда  хотела  чего-то

большего.

— Холлэнд Дарби полон обещаний, —  прокомментировал Дин, профилируя Ри. —

Вы — нет.

Ри поджала губы.

— Что посеешь, то и пожнешь. Надеюсь, ваша подруга сможет выбраться, но пока

что  не  позволяйте  её  решениям  вас  сломать.  Жизнь  полна  утопающих,  которые  готовы

утянуть вас за собой.

Дверь закусочной открылась. Взглянув на вошедшего, Ри фыркнула и скрылась на

кухне. Сидящий рядом со мной Дин накрыл мою ладонь своей.

В закусочную зашел Кейн Дарби.

Стоило его взгляду задержаться на нашем столе, я поняла, что вчера он не увидел

меня в Аптекарском музее. Но теперь он меня узнал.

— Шокирован, — прошептал мне Майкл, методично изучая лицо и позу Кейна. —

Как будто сейчас он либо улыбнётся, либо его стошнит.

Глядя на мужчину, я внезапно вспомнила, как сидела у него на плечах, когда была

маленькой. Если бы Майкл прочитал выражение моего лица, он наверняка сказал бы, что я

тоже выглядела шокированной.

— Если захочешь завязать разговор, — прошептала мне Слоан, — скажи ему, что

восемьдесят процентов американцев считают, что долгоносик похож на ласку, но на самом

деле это насекомое.

— Спасибо, Слоан, — я сжала руку Дина и поднялась на ноги. Затем я пересекла

комнату и остановилась перед Кейном Дарби.

— Ты похожа на мать, — глухо произнёс Кейн. Словно происходящее казалось ему

сном, и если он заговорит слишком громко, то проснется.

Я покачала головой.

—  Она  была  красивой,  а  я…  —  я  попыталась  подобрать  подходящие  слова.  —  Я

могу слиться с фоном. А она этому так и не научилась.

Произнося эти слова, я осознала, что какая-то часть меня всегда верила, что, если

бы у нас с мамой было больше общего; если бы она не так сильно любила представления и

не привлекала бы всеобщее внимание, она могла бы всё ещё быть здесь.

—  Женщины не должны сливаться с фоном ради безопасности,  —  судя  по ответу

Кейна, он читал меня почти также хорошо, как я читала его.

— Вы слышали о том, что случилось с моей мамой? — хрипло спросила я.

— Это маленький город.

Несколько секунд я изучала его, а затем ударила по больному.

— Почему моя мать от вас ушла? Мы были здесь счастливы. Она была счастлива.

А потом мы уехали, без предупреждения, посреди ночи.

До тех пор, пока я не произнесла эти слова, я даже не осознавала, что помню о той

ночи что-то, кроме того, как мы с мамой танцевали на обочине.

Кейн  посмотрел  на  меня.  На  этот  раз  он  действительно  смотрел  на  меня,  а  не

просто видел во мне черты моей матери.