— Лорелея имела полное право уехать, Кэсси. Полное право забрать тебя с собой.

— Что произошло? — я повторила вопрос в надежде на ответ.

— Этот город был неподходящим местом, как для твоей матери, так и для тебя. Я

многое от неё скрывал. Я думал, что смогу оградить её от этого.

—  Вашего  отца  в  Гейтере  недолюбливают,  —  вместо  того,  чтобы  мысленно

профилировать его, я заговорила вслух. — Вы ушли от него, но не уехали из города, — я

вспомнила о том, как Кейн поднял меня на руки, когда мне приснился ночной кошмар. —

Когда мы с мамой уехали, вы не поехали за нами.  

 Ты злился, когда она уехала? Ты следил за ней? Через много лет ты нашел способ

 сделать её своей?

Я не могла задать эти вопросы вслух, так что, вместо этого, я просила его о Лие.

Кейн мельком оглядел закусочную.

— Мы можем прогуляться?

Другими словами, он не хотел, чтобы кто-то услышал то, что он собирался сказать.

Прекрасно понимая, что я получу за это нагоняй, я последовала за ним на улицу.

—  Мой  отец  ценит  определенные  вещи,  —  Кейн  заговорил  только  когда  мы

оказались в квартале от закусочной. — Верность. Честность.  Покорность. Он не навредит

твоей  подруге.  Не  физически.  Постепенно  он  будет  становиться  для  неё  всё  более

значимым,  пока  она  не  станет  задаваться  вопросом  о  том,  кто  она  без  него,  и  не  станет

делать  всё,  что  он  попросит.  И  каждый  раз,  когда  она  усомнится  в  себе  или  в  нём,  кто-

нибудь нашепчет ей на ухо о том, как ей повезло, какая она особенная.

— Вам повезло? — спросила я у Кейна. — Вы были особенным?

— Я был любимым сыном, — ровно произнёс он. Кейн так хорошо контролировал

свой голос, что я не слышала в нём ни капли горечи.

—  Вы  ушли,  —  сказала  я.  Он  не ответил,  так  что  я  надавила.  —  Что  произойдет,

если Лия захочет уйти?

— Он не станет её останавливать, — ответил Кейн. — Сначала, нет.

От этих слов по моей спине пробежал холодок.  Сначала, нет.

—  Я  бы  хотел  помочь,  Кэсси.  Я  бы  хотел,  чтобы  у  меня  было  какое-то  право

удержать здесь твою мать или поехать за ней, когда она сбежала. Но я — сын своего отца.

Я очень давно сделал свой выбор и принял цену, в которую этот выбор мне обошелся.

Прежде  я  думала  о  том,  почему  Кейн  Дарби  остался  в  Гейтере.  Что,  если  он

 поступил  так  не  из  верности?  Что,  если  таким  было  его  наказание? Я  подумала  о

Мэйсоне Кайле, друге детства Кейна Дарби.  

 Что за выбор ты сделал? За что ты раскаиваешься?

— Я никогда не переставал о вас думать, — Кейн остановился. — Знаю, я не твой

отец. Для тебя я, наверное, просто какой-то парень, который однажды встречался с твоей

мамой. Но, Кэсси? Ты никогда не была для меня просто каким-то ребенком.

Моя грудная клетка сжалась.

— Так что, пожалуйста, поверь мне — тебе нужно уехать из Гейтера.