Ван дер Вальк притормозил на дороге, ведущей к Хасселту, у одного из придорожных кафе. И напрасно. Вид бутылки отвратил его от рома, кофе был таким же сальным и черным, как дорога, люди отрицательно трясли головами с грязными волосами и не могли ничего ему сказать или не хотели, скорее всего. Крестьяне… Но ему повезло: на заправочной станции он встретил бледную девушку с плоской грудью, но с отзывчивым сердцем, да благослови ее Господь.

Это место все равно было трудно отыскать. Ох уж эти запутанные сельские дороги, причудливо петляющие через поля, эти крошечные селения, все с одинаково неуклюжими названиями. За Оверчизериндом и Андерчизериндом неизбежно следовал Нидерчизеринд, и он уже три раза выезжал не на тот перекресток, пока вдруг не оказался на нужном месте – как обычно, его не замечаешь, пока не наткнешься.

Ничего особенного на вид. Одна из обычных маленьких неприметных мастерских, где около двадцати девушек делали детали для ремонта велосипедов, очень распространенных в здешней сельской местности. Такие же, как и везде, старые, незатейливо украшенные фермерские постройки и весьма скромный доход. Дешевенькие металлические ворота, хилые и ржавые, непрочно держались на покосившихся деревянных столбах. На деревянной вывеске виднелась надпись: «ПОЛИГОН АЭРОКЛУБА». Грубо вымощенная дорога вела к группе строений, напоминавших коровник и ригу, которыми они наверняка и были. Он завернул за угол и обомлел. Зрелище было жалкое: широкий лоскут ухабистого, покрытого лужами бетона, обветшалые фермерские дома и три или четыре мастерские в автофургонах с ржавыми крыльями. Но за этим бетонным пятидесятиметровым квадратом, невидимое с дороги, по которой он ехал, стояло довольно большое, сравнительно новое одноэтажное бетонное здание с широкими, чисто вымытыми, с яркими занавесками окнами и зелеными вьющимися растениями на подоконниках. Тут была еще одна вывеска, блестящая, с аккуратными золотыми буквами на бледно голубом фоне: «ПОЛИГОН АЭРОКЛУБА И ПАРАШЮТНАЯ ШКОЛА». К дальнему концу здания в виде буквы «L» примыкал большой ангар. Ван дер Вальк подошел туда, где возле «фиата» с закрытым кузовом был припаркован сверкающий новенький «даф», и толкнул стеклянную крутящуюся дверь. Широкий коридор с полом, покрытым ковролином. Запах краски и духота помещения с масляным центральным отоплением. Напротив дверь с табличкой: «ПИЛОТИРОВАНИЕ», а по сторонам от нее двери с надписями: «ЛЕДИ» и «ДЖЕНТЛЬМЕНЫ». В правом конце коридора находилась дверь под названием: «ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ», в левом – «ОФИС». Возле каждой – доска для объявлений. В углу стояла будка телефона автомата. Он толкнул дверь, на которой было написано: «ПИЛОТИРОВАНИЕ», и оказался на бетонированной площадке, за которой виднелась неровная трава. Перед ангаром были заметны масляные пятна и стоял один из тех самолетов, которые смутно напоминали ему детство и перелет Эми Джонсон в Австралию. Ангар был закрыт. Слева находился стеклянный бокс с пучком радиоантенн и опущенным метеорологическим ветровым конусом на шесте: пункт контроля за полетами, несомненно. Вокруг не было ни души, но все оказалось не таким жалким, как на первый взгляд. В одном конце здания, похоже, находилась небольшая квартира. В другом, где была надпись «ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ», судя по окнам, располагался клубный бар, который, без сомнения, в погожие дни по уик эндам наполнялся звуками энергичных мужских голосов и запахом виски, смешанным со сладковатым запахом, доносящимся сюда из раздевалки. Ван дер Вальк вернулся и открыл дверь с надписью «ОФИС». Пол, покрытый пластиковыми плитками, металлические стулья с сиденьями из искусственной кожи, лампы дневного света и женщина, сидящая за пишущей машинкой, но занимающаяся своими ногтями.

Женщина, предпочитающая, чтобы ее воспринимали как юную девушку. Ей было за тридцать, но она вела себя как девчонка, едва рядом появлялись мужчины.