|
Обратитесь к какому-нибудь интригану тех времен, о которых вы говорите, и от него вы узнаете, что захотите... за плату, разумеется. - Хорошо, - поморщился Мазарини, как всегда бывало, когда речь заходила о деньгах в том смысле, как про них упомянул Гито, - заплатим... если иначе нельзя. - Вы действительно желаете, чтобы я указал вам человека, участвовавшего во всех кознях того времени? - Per Bacco! (Клянусь Вакхом! (итал.)) - воскликнул Мазарини, начиная терять терпение. - Уже целый час я толкую вам об этом, упрямая голова! - Есть человек, по-моему вполне подходящий, но только согласится ли он говорить? - Уж об этом позабочусь я. - Ах, монсеньер, не всегда легко заставить говорить человека, предпочитающего молчать. - Ба! Терпением можно всего добиться. Итак, кто он? - Граф Рошфор. - Граф Рошфор? - Да, по, к несчастью, он исчез года четыре назад, и я не знаю, что с ним сталось. - Я-то знаю, Гито, - сказал Мазарини. - Так почему же вы сейчас жаловались, ваше преосвященство, что ничего не знаете? - Так вы думаете, - сказал Мазарини, - что этот Рошфор... - Он был предан кардиналу телом и душой, монсеньер. Но, предупреждаю, это будет вам дорого стоить: покойный кардинал был щедр со своими любимцами. - Да, да, Гито, - сказал Мазарини, - кардинал был великий человек, но этот-то недостаток у него был. Благодарю вас, Гито, я воспользуюсь вашим советом, и притом сегодня же. Оба собеседника подошли в это время ко двору Пале-Рояля; кардинал движением руки отпустил Гито и, заметив офицера, шагавшего взад и вперед по двору, подошел к нему. Это был д'Артаньян, ожидавший кардинала по его приказанию. - Пойдемте ко мне, господин д'Артаньян, - проговорил Мазарини самым приятным голосом, - у меня есть для вас поручение. Д'Артаньян поклонился, прошел вслед за кардиналом по потайной лестнице и через минуту очутился в кабинете, где уже побывал в этот вечер. Кардинал сел за письменный стол и набросал несколько строк на листке бумаги. Д'Артаньян стоял и ждал бесстрастно, без нетерпения и любопытства, словно военный автомат, готовый к действию или, вернее, к выполнению чужой воли. Кардинал сложил записку и запечатал ее своей печатью. - Господин д'Артаньян, - сказал он, - доставьте немедленно этот ордер в Бастилию и привезите оттуда человека, о котором здесь говорится. Возьмите карету и конвой да хорошенько смотрите за узником. |
