|
- Да, да! - сказал Мазарини, закусывая губу. - Я знаю, ты всецело ей предан. - Уж двадцать лет я состою капитаном гвардии ее величества. - В путь, Д'Артаньян, - сказал кардинал, - здесь все в порядке. Д'Артаньян, не сказав ни слова, занял свое место во главе колонны с тем слепым повиновением, которое составляет отличительную черту солдата. Они проехали по улицам Ришелье и Вильдо к третьему посту на холме Святого Рока. Этот пост, расположенный почти у самой крепостной стены, был самым уединенным, и прилегающая к нему часть города была мало населена. - Кто командует этим постом? - спросил кардинал. - Вилькье, - ответил Гито. - Черт! - выругался Мазарини. - Поговорите с ним сами. Вы знаете, мы с ним не в ладах с тех пор, как вам поручено было арестовать герцога Бофора: он в обиде, что ему, капитану королевской гвардии, не доверили эту честь. - Знаю и сто раз доказывал ему, что он не прав, потому что король, которому было тогда четыре года, не мог ему дать такого приказания. - Да, но зато я мог его дать, Гито; однако я предпочел вас. Гито, ничего не отвечая, пришпорил лошадь и, обменявшись паролем с часовым, вызвал Вилькье. Тот подошел к нему. - А, это вы, Гито! - проговорил он ворчливо, по своему обыкновению. - Какого черта вы сюда явились? - Приехал узнать, что у вас нового. - А чего вы хотите? Кричат: "Да здравствует король!" и "Долой Мазарини!". Ведь это уже не новость: за последнее время мы привыкли к таким крикам. - И сами им вторите? - смеясь, спросил Гито. - По правде сказать, иной раз хочется! По-моему, они правы, Гито; и я охотно бы отдал все не выплаченное мне за пять лет жалованье, лишь бы король был теперь на пять лет старше! - Вот как! А что было бы, если бы король был на пять лет старше. - Было бы вот что: король, будь он совершеннолетним, стал бы сам отдавать приказания, а гораздо приятнее повиноваться внуку Генриха Четвертого, чем сыну Пьетро Мазарини. За короля, черт возьми, я умру с удовольствием; но сложить голову за Мазарини, как это чуть не случилось сегодня с вашим племянником!.. Никакой рай меня в этом не утешит, какую бы должность мне там ни дали. - Хорошо, хорошо, капитан Вилькье, - сказал Мазарини, - будьте покойны, я доложу королю о вашей преданности. И, обернувшись к своим спутникам, прибавил: - Едем, господа; все в порядке. - Вот так штука! - воскликнул Вилькье. - Сам Мазарини здесь! Тем лучше: меня уже давно подмывало сказать ему в глаза, что я о нем думаю. |
