|
- Это возможно; вы не можете себе представить, дорогой мой, сколько дурных привычек приобретаешь в этих проклятых монастырях и какие скверные манеры у всех этих отцов, с которыми я принужден жить. Что же вы не поднимаетесь? - Ступайте вперед, я за вами. - "Чтоб указать вам дорогу, ваше величество", - как сказал покойный кардинал покойному королю. Арамис проворно вскарабкался по лестнице и в одно мгновение очутился в окне. Д'Артаньян полез за ним, но медленнее; видно было, что пути такого рода были ему менее привычны, чем его другу. - Извините, - сказал Арамис, заметив его неловкость, - если б я знал, что вы окажете мне честь своим посещением, я приказал бы поставить садовую лестницу; а с меня и такой хватает. - Сударь, - сказал Планше, когда д'Артаньян почти уже достиг цели, - этакий способ хорош для господина Арамиса, кой-как годится для вас, да и для меня тоже, куда ни шло. Но лошадям по веревочной лестнице ни за что не подняться. - Отведите их под тот навес, мой друг, - сказал Арамис, указывая Планше на какое-то строение, стоящее среди поля, - там вы найдете для них овес и солому. - А для меня? - спросил Планше. - Вы подойдете к этому окну, хлопнете три раза в ладоши, и мы спустим вам съестного. Будьте покойны, черт побери, здесь не умирают с голоду. Ступайте! И Арамис, втянув лестницу, закрыл окно. Д'Артаньян с любопытством осмотрел комнату. Никогда еще не видал он более воинственно и вместе с тем более изящно убранного помещения. В каждом углу красовались военные трофеи - главным образом шпаги, а четыре большие картины изображали в полном боевом вооружении кардинала Лотарингского, кардинала Ришелье, кардинала Лавалета и бордоского архиепископа. Правда, кроме них, ничто не напоминало о том, что это жилище аббата: на стенах шелковая обивка, повсюду алансонские ковры, а постель с кружевами и пышным покрывалом походила больше на постель хорошенькой женщины, чем на ложе человека, давшего обет достигнуть рая ценой воздержания и умерщвления плоти. - Вы рассматриваете мою келью? - сказал Арамис. - Ах, дорогой мой, извините меня. Что делать! Живу как монах-отшельник. Но что вы озираетесь? - Не пойму, кто спустил вам лестницу; здесь никого нет, а не могла же лестница явиться сама собой. - Нет, ее спустил Базен. - А-а, - протянул д'Артаньян. - Но, - продолжал Арамис, - Базен у меня хорошо вымуштрован: он увидел, что я возвращаюсь не один, и удалился из скромности. |
