|
.. - Но, - сказал Мазарини, - вы же знаете, что для получения ордена нужны особые заслуги. - О, - сказал Портос, - я не для себя, монсеньер, просил голубую ленту. - А для кого же? - спросил Мазарини. - Для моего друга, графа де Ла Фер. - О, это другое дело, - сказала королева. - Он достаточно отличился. - Так он получит его? - Он его уже получил. В тот же день был подписал договор с парижанами; рассказывали, что кардинал безвыходно просидел у себя три дня, чтобы хорошенько его обсудить. Вот что получил каждый: Конти получил Данвилье и, доказав на деле свои военные способности, добился возможности остаться военным и не становиться кардиналом. Кроме того, пущен был слух о его женитьбе на одной из племянниц Мазарини; слух этот был благосклонно принят принцем, которому было все равно, на ком жениться, лишь бы жениться. Герцог Бофор вернулся ко двору, получив при этом все возмещения за нанесенные ему обиды и все почести, подобающие его рангу. Конечно, дали полное прощение всем, кто помогал его бегству. Кроме того, он получил чин адмирала, по наследству от своего отца, герцога Вандомского, и денежное вознаграждение за своп дома и замки, разрушенные по приказу Бретонского парламента. Герцог Бульонский получил имения, равные по ценности его Седанскому княжеству, возмещение доходов за восемь лет и титул принца для себя и своего рода. Герцогу де Лонгвилю было предложено губернаторство Пон-де-л'Арша, пятьсот тысяч ливров - его жене, а также было обещано, что его сына крестить будут юный король и молодая Генриетта Английская. Арамис выговорил при этом, что на церемонии будет служить Базен, а конфеты поставит Планше. Герцог д'Эльбеф добился выплаты сумм, которые должны были его жене, ста тысяч ливров для старшего сына и по двадцати пяти тысяч каждому из остальных. Один только коадъютор не получил ничего; ему, правда, было обещано похлопотать перед папой о предоставлении ему кардинальской шляпы, но он знал цену обещаниям королевы и Мазарини. В противоположность г-ну де Конти, он, не имея возможности стать кардиналом, принужден был оставаться военным. Поэтому, в то время как весь Париж ликовал по поводу возвращения короля, которое было назначено на послезавтра, один Гонди среди общего веселья был в таком дурном расположении духа, что послал за двумя людьми, которых он призывал обыкновенно, когда на него нападала мрачность. |
