|
- Барон, - сказал Мазарини Портосу, - что сделаете вы, если эта толпа ринется на вас? - Я перебью столько людей, сколько смогу, монсеньер. - Гм! - пробормотал Мазарини. - При всей вашей храбрости и силе, вы не сможете перебить всех. - Это правда, - сказал Портос, привставший на стременах, чтобы лучше видеть толпу, - их слишком много. "Тот, другой, был бы, пожалуй, лучше", - сказал про себя Мазарини. И он откинулся в глубь кареты. Королева и ее министр, во всяком случае последний, имели основание испытывать тревогу. Толпа, хотя и обнаружила почтение к королю и регентше, все же начинала волноваться; в ней поднимался глухой ропот, который, пробегая по волнам, предвещает бурю, а зарождаясь в толпе, - возмущение. Д'Артаньян обернулся к мушкетерам и сделал им глазами знак, неприметный для толпы, но хорошо понятный этим отборным храбрецам. Ряды лошадей сомкнулись, и легкий трепет пробежал среди людей. У заставы Сержантов процессии пришлось остановиться. Коменж, выступавший во главе процессии, повернул назад и подъехал к королевской карете. Королева вопросительно взглянула на д'Артаньяна. Д'Артаньян ответил ей также взглядом. - Поезжайте дальше, - сказала королева. Коменж опять занял свое место. Войска решительно двинулись вперед, и живая преграда была прорвана. В толпе послышался недовольный ропот, относившийся на этот раз не только к кардиналу, но и к королю. - Вперед! - крикнул д'Артаньян во весь голос. - Вперед! - повторил за ним Портос. Толпа словно ждала этого вызова и забушевала; враждебные чувства сразу прорвались наружу, и со всех сторон раздались крики: "Долой Мазарини!", "Смерть кардиналу!". Одновременно с двух смежных улиц, Гренель-СентОноре и Петушиной, хлынул двойной поток народа, прорвавший слабый ряд швейцарцев и докатившийся до лошадей д'Артаньяна и Портоса. Эта новая волна была опаснее прежних, так как состояла из людей вооруженных, и гораздо лучше, чем в таких случаях бывает вооружен народ. Видно было, что это нападение никак не являлось делом случая, скопившего в одном месте группу недовольных, но предпринято было по хорошо обдуманному враждебному плану и кем-то организовано. У каждой из этих двух мощных групп было по вожаку. Один, видимо, принадлежал не к народу, а к почтенной корпорации нищих; в другом, несмотря на его старания выглядеть простолюдином, легко было признать дворянина. |
