|
.. Отец! Мой отец жив!.. Говори же скорее! Но в это время послышался осторожный стук в дверь, и вошел Нострадамус. - О, господин д'Эксмес, каким бодрым и оживленным я вас застаю! - обратился он к Габриэлю. - В добрый час! Не таким вы были месяц назад. Вы, кажется, совсем готовы выступить в поход? - Выступить в поход? Вы правы, - ответил Габриэль, устремив горящий взгляд на Алоизу. - Тогда врачу здесь больше нечего делать, как я вижу, - улыбнулся Нострадамус. - Только принять мою признательность, метр, и... я не смею это назвать оплатою ваших услуг, ибо в известных случаях за жизнь не платят... И Габриэль, пожав руки врачу, вложил в них столбик золотых монет. - Благодарствуйте, виконт, - сказал Нострадамус, - но позвольте и мне сделать вам подарок, не лишенный, по-моему, ценности. - Что за подарок, метр? - Вы знаете, монсеньер, что я изучал не только болезни людей; мне хотелось видеть дальше и глубже, хотелось проникнуть в их судьбы. Задача, исполненная сомнений и неясностей! Я не внес в нее света, но иной раз, думается мне, замечал в ней некоторые проблески. Согласно моему убеждению, бог дважды предначертывает всеобъемлющий план каждой человеческой судьбы: в светилах неба - родины человека и в линиях его руки - путаной, зашифрованной книги, которую человек всегда носит с собою, но не умеет читать ее даже по складам, если не проделал предварительно бесчисленных исследований. Много дней и много ночей посвятил я, монсеньер, изучению этих двух наук - хиромантии [Хиромантия - гадание (предсказание будущего) по линиям на ладонях рук] и астрологии [Астрология - предсказание будущего по расположению звезд и планет в час рождения человека]. Я прозревал грядущее, и, быть может, некоторые мои пророчества удивят людей, которые будут жить через тысячу лет. Однако я знаю, что истина проскальзывает в них только мельком... Тем не менее я уверен, что у меня бывают минуты ясновидения, виконт. В одну из этих слишком редких минут, двадцать пять лет назад, я узрел судьбу одного из придворных короля Франциска, ясно начертанную в аспекте светил и в сложных линиях его руки. Эта странная, причудливая, грозная судьба поразила меня. Представьте себе мое изумление, когда на вашей ладони и в аспекте ваших планет я различил гороскоп, сходный с тем, что меня так поразил когда-то. Но прошедшие двадцать пять лет затуманили его в моей памяти. Наконец, с месяц назад, господин виконт, вы в бреду произнесли одно имя. Я расслышал только имя, но оно ошеломило меня: имя графа де Монтгомери. - Графа де Монтгомери? - повторил в испуге Габриэль. - Я повторяю, монсеньер: я расслышал только это имя, а до остального мне не было дела. Ибо так звали человека, чей жребий когда-то предстал предо мной в полном свете. Я поспешил домой, перерыл свои старые бумаги и нашел гороскоп графа де Монтгомери. |
