|
Этот момент наступил во вторник на следующей неделе. Габриэль уже выходил из дому, готовясь к отъезду, и Нострадамус в этот день обещал навестить своего пациента в последний раз. Когда в комнате никого не было, Алоиза спросила Габриэля: - Монсеньер, вы еще не отказались от своего отчаянного решения, которое приняли? Оно все еще остается в силе? - Остается, - кивнул Габриэль. - Итак, вы ищете смерти? - Ищу. - Вы собираетесь умереть потому, что лишены всякой возможности узнать, сестра ли вам госпожа де Кастро? - Да. - Вы не забыли, что говорила я вам о том пути, который может привести к разгадке этой страшной тайны? - Конечно, нет. Ты говорила, что в эту тайну посвящены только двое - Диана де Пуатье и мой отец, граф Монтгомери. Я просил, заклинал госпожу де Валантинуа, я ей угрожал, но ушел от нее в еще большем смятении и отчаянии, чем пришел... - Но вы говорили, монсеньер, что, если бы вам понадобилось спуститься в могилу к отцу для разгадки этой тайны, вы бы и туда сошли без страха... - Но ведь я даже не знаю, где его могила! - И я не знаю, но надо ее искать. - А если я и найду ее? - воскликнул Габриэль. - Разве бог сотворит для меня чудо? Мертвые молчат, Алоиза. - Мертвые, но не живые. - О боже, как тебя понять? - побледнел Габриэль. - Понять так, что вы не граф Монтгомери, как вы себя не раз называли в бреду, а только виконт Монтгомери, ибо ваш отец, граф Монтгомери, возможно, еще жив. - Земля и небо! Ты знаешь, что он жив? - Этого я не знаю, но так предполагаю и на это надеюсь, монсеньер... Ведь он был сильный, мужественный человек и, так же как и вы, достойно боролся с несчастьем и страданиями. А если он жив, то не откажется, как отказалась герцогиня Валантинуа, открыть вам тайну, от которой зависит ваше счастье. - Но где найти его? Кого спросить об этом? Алоиза, ради создателя, говори! - Это страшная история, монсеньер... И по приказу вашего отца я поклялась своему мужу никогда вас не посвящать в нее, потому что, едва лишь она станет известна вам, вы очертя голову подвергнете себя чудовищным опасностям! Вы объявите войну врагам, которые во сто крат сильнее вас. Но и самая отчаянная опасность лучше верной смерти. Вы приняли решение умереть, и я знаю, что вы не отступитесь перед этим. И я рассудила, что лучше уж подтолкнуть вас на эту невероятно трудную борьбу... Тогда, по крайней мере, вы, может, и уцелеете... Итак, я вам все расскажу, монсеньер, а господь бог, быть может, простит меня за клятвопреступление. - Да, несомненно простит, моя добрая Алоиза... Отец! Мой отец жив!.. Говори же скорее! Но в это время послышался осторожный стук в дверь, и вошел Нострадамус. |
