– Мир.

    – Ага, – сказал Петров не удивившись. – Но это бывало и раньше. Что же, может, я еще вздремну. – Он поднялся, и капитан увидел рядом его глаза и по глазам понял, что на самом деле Петров очень хочет спать.

    – Укройтесь в кокон, – сказал Устюг вдогонку.

    Петров кивнул и скрылся в своей каюте.

    Что-то было не в порядке. Администратор чувствовал: что-то не так. Странно, необычно. Тревожно.

    Пустое Приземелье. Взрыв. Непонятная неподвижность корабля. (Карский так и подумал «неподвижность», хотя «Кит» двигался, конечно, по занятой им орбите.) Безмолвие внутри. Что произошло? Опыт не подсказал ничего, с чем можно было бы сравнить нынешнюю ситуацию. Между тем время шло. Пространство на экране по-прежнему оставалось безжизненным. Легко представлялось, что Земля перестала быть обитаемой.

    Администратор решительно шагнул к выходу.

    В салоне было почти совсем темно. Карскому показалось, что где-то с легким шелестом открылся и закрылся вход в каюту. Он оглянулся, но никого не увидел.

    Покинув салон, администратор подошел к шахте лифта, соединявшего пассажирские палубы с ярусами, где находились центральный пост и каюты экипажа.

    Как и все люди, не служившие на кораблях, но лишь пользовавшиеся ими как средством транспорта, Карский невольно воспринимал салон, залы и комфортабельные каюты «Кита» как центр и основу этого сложного инженерного создания. Палуба управления, с ее скупой и рациональной отделкой, с другой, инженерной элегантностью, сверканием приборов, ярким белым светом и едва уловимым запахом теплых механизмов, показалась администратору неожиданной и даже чуждой кораблю. Но у него не оставалось времени на оценку впечатлений, и он уверенно двинулся вперед по коридору.

    – Стой! – услышал он.

    Вздрогнув, Карский остановился. Оглянулся. Никого не было. Но голос звучал, монотонный и негромкий.

    – Ты перекрыл среднюю? Ты перекрыл среднюю?

    Администратор принужденно усмехнулся: он понял, в чем дело, и зашагал дальше.

    – Внешние включены, – сообщил другой голос. – Включены.

    – Внимание, внимание. Семнадцатый просит внимания. Индекс пять – выше.

    – Будь осторожен: второй в режиме…

    – Три, семнадцать, восемьдесят восемь, два, два…

    Это говорил корабль, докладывая вошедшему о том, что беспокоило или, напротив, должно было успокоить людей. Корабль следил за собой сам; иначе три человека не смогли бы даже стронуть его с места, не говоря уже об управлении тысячами механизмов во время многонедельного полета.

    Корабль говорил, но людей не было. Не ощущалось никакого движения, словно бы экипаж вовсе не готовился завершить рейс.

    Администратор опять взглянул на свой хронометр. Каждый раз он делал это все более нервно.

    Он ускорил шаги и, подойдя ко входу в центральный пост, всей ладонью нажал пластинку.

    Вход не открылся. Такой же монотонный голос проговорил:

    – Вход только для членов экипажа. Извините.

    Администратор поднял руку к нагрудному карману. Вынул тонкую пластинку: удостоверение Совета Федерации открывало доступ в любое помещение, где бы оно ни находилось и сколь бы ни был ограничен круг людей, имевших право на вход. Карский поискал глазами и нашел узкую щель.