— Об этом только и говорят, — кивнула Прист. — Как будто у компании больше нет других проектов.

— Марковиц утверждает, что с самого начала программа представляла собой черную дыру.

— Это все из-за рельсов.

— Поясни.

— В Европе поезда катаются по сварным рельсам, — начала она. — У нас в стране бо́льшая часть железнодорожный путей до сих пор не сварные. Что еще хуже, наши линии не имеют бокового уклона, который обеспечивал бы безопасность на больших скоростях. А переделать существующие пути, так сказать, наклонить их — без миллиардных затрат невозможно. Но у Гоина возникла идея: заменить рельсы на линиях «Метролайнер» на сварные; и разработать программу управления, которая контролировала бы положение отдельных вагонов и наклоняла их перед поворотом. Вот куда и ушли деньги. Без применения этой технологии разогнавшийся до большой скорости вагон попросту вылетит с путей. На прямых перегонах поезд снова выравнивается. Все управляется со спутников, это технология GPS — Система общего позиционирования — и для обеспечения максимальной точности требуется военное участие. Что-нибудь из того, о чем я рассказываю, тебе уже известно?

— Впервые слышу, — сказал Тайлер.

— Впрочем, до меня тоже доходят только слухи, — призналась Нелл, — поэтому за достоверность поручиться не могу. Мы говорим о технологии, как будто знаем, о чем идет речь, но в действительности в курсе только несколько человек. Они хранят все в строжайшем секрете, чтобы исключить нарушения патентных прав. Это, — добавила она, — я знаю точно, потому что наши обязанности, кроме всего прочего, включают предотвращение возможной утечки информации.

— Марковиц провел следующую аналогию, — принялся размышлять Тайлер. — Когда НАСА требовались дополнительные средства для развития программы космического челнока, они брали деньги из программы исследования Марса. Применительно к «Нозерн Юнион» пенсионный фонд исключается, потому что за ним следят профсоюзы, поэтому они грабили техобслуживание.

Нелл повернулась лицом к ветру и закрыла глаза:

— Этим, кстати, могут объясняться крушения. Техобслуживание — процесс постоянный. Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, везде и всегда. У них огромный отдел. Огромный бюджет. Они отвечают за все, от износа рельсов и ремонта полотна до… — Прист внезапно умолкла.

— Ну?

— До переездов.

Тайлеру вдруг показалось, что ветер стал еще холоднее. На горизонте засветились яркие огни приземляющегося самолета.

— Господи, — простонала она, — теперь все становится ясно.

— Что именно?

— Стаки работал инженером-электриком, — сказала Прист.

— В отделе техобслуживания, — продолжил Тайлер.

— Который следит за переездами.

— Марковиц знал Стаки, потому что тот вечно жаловался в бухгалтерском отделе на то, что их деньги перебрасывают на другие участки. Марковиц должен был успокаивать его обещаниями, которые не могли быть выполнены. Правда состояла в том, что бюджет, выделенный для технического обслуживания, использовался для разработки суперпоезда.

— Обычные ремонтные работы и плановое техобслуживание, наверное, заморозили. Поэтому за переездами никто не следил.

— Вот почему после Генуи Стаки получает небывалый компенсационный пакет. Марковиц, Стаки и Милроуз должны были навсегда забыть о том, что когда-либо слышали о проблемах с финансированием техобслуживания или переброске бюджетных средств на другие направления.

Тайлер чувствовал, что в его руках бо́льшая часть, если не все, ключей к разгадке, но не понимал, что теперь делать с ними.