|
Чувствовалось, что все это тщательно отработано, что ничто не в силах изменить установившийся распорядок этих дней. Место было красивым, небо чистым, люди спокойными и, может быть, именно поэтому все это вызывало ощущение приторности, точно слишком сладкий торт. Мегрэ увидел Джеймса, одетого в полосатый, белый с голубым, свитер, белые брюки и матерчатые туфли, с шапочкой американского матроса на голове; он пил вместо завтрака большой стакан виски с водой. - Хорошо спал? Забавная деталь: в Париже он не был с Мегрэ на "ты", в Морсанге же он называл на "ты" всех, в том числе и комиссара, даже не замечая этого. - Что ты делаешь сегодня утром? - Дойду, пожалуй, до кабачка. - Там все соберутся. Похоже, что они договорились встретиться там, выпить аперитива. Хочешь взять лодку? Мегрэ единственный был в темном городском костюме. Ему дали маленькую, покрытую лаком двухместную лодочку, в которой с трудом удавалось сохранить равновесие. Когда он подъехал к кабачку, было десять часов утра, и там еще не было ни души. Вернее, один человек там был, в кухне, поглощавший толстый ломоть хлеба с большим куском колбасы. Старуха как раз говорила ему: - Это надо лечить! Один из моих парней не хотел ничего делать и умер. А он был выше и крепче вас! Пока она говорила, на сидевшего напал приступ кашля, и он никак не мог проглотить свой хлеб. Вдруг он заметил на пороге Мегрэ и нахмурился. - Бутылку пива! - заказал комиссар. - Вы не хотите лучше сесть на террасу? - Нет, конечно! - он предпочитал кухню с изрезанным деревянным столом, соломенными стульями, большим котлом, булькающим на плите. - Мой сын уехал в Корбей за сифонами, которые забыли привезти. Вы не поможете мне открыть погреб? Открытая посреди кухни крышка позволяла заглянуть в сырое отверстие погреба. Сгорбившись, старуха сошла вниз, а парень не спускал с Мегрэ глаз. На вид ему было лет двадцать пять - бледный, худущий, со щеками, заросшими светлой щетиной. У него были очень глубоко посаженные глаза и бескровные губы. Больше всего поражал его внешний вид. Он не был оборван, как бродяга. У него не было нахальных замашек профессионала. Нет! В нем была какая-то смесь робости и фанфаронства. Сочетание покорности и агрессивности. И чистый и грязный одновременно, если можно так выразиться. Все на нем было опрятным, в хорошем состоянии, но чувствовалось, что уже не один день ему приходилось спать где придется. - Твои документы! Мегрэ не пришлось добавлять: "Полиция!". Парень давно все понял. Он вытащил из кармана вымазанный чем-то липким военный билет. Комиссар прочел вполголоса: - Виктор Гайяр! Он спокойно закрыл билет и вернул его владельцу. Старуха поднялась наверх, опустила крышку погреба. - Пиво очень свежее, - сказала она, открывая бутылку. И она принялась чистить картошку, а мужчины начали неторопливую беседу, на вид совершенно спокойно. - Последний адрес? - Муниципальный санаторий в Жьене. - Когда ты уехал оттуда? - Месяц тому назад. |
