– Я не выполняю щекотливых поручений, мистер Мартин. Занимаюсь только расследованием.

– Именно, именно, когда есть что расследовать. – Его тон был еще не таким безразличным, чтобы оскорбиться. – Видимо, я должен кое‑что сообщить. Не обижайтесь, через несколько минут вы ознакомитесь с моим методом, мистер Кэвел. Обещаю, не пожалеете, – он открыл саквояж, вынул кожаную папку, достал из нее плотный лист бумаги и с выражением стал читать:

– "Пьер Кэвел. Родился в Лиде, Кальвадос, французского происхождения. Отец – инженер‑строитель, Кэвел из Хэмпшира. Мать Анна‑Мария Лешанр из Лиде, франко‑бельгийского происхождения. Одна сестра, Лизель. Оба родителя и сестра погибли при бомбежке Руана. Бежал на рыбацкой лодке в Англию. Будучи юношей, шесть раз выбрасывался с парашютом в Северной Франции, каждый раз возвращался с ценной информацией. За два дня до высадки союзников забрасывался в Нормандию. В конце войны был представлен сразу к шести наградам – три английские, две французские и одна бельгийская".

Генри Мартин взглянул на меня с легкой улыбкой. – Первая заминка: в наградах отказано. Можно отнести на счет быстрого вашего взросления стали слишком серьезны для побрякушек... Впрочем, вот что дальше:

«Поступил в британскую действующую армию. Дослужился до майора разведки корпуса, честно работал в отделе М‑1‑6». Контрразведки, полагаю? Затем работа в полиции. Почему вы ушли из армии, мистер Кэвел?

– Плохие перспективы, – ничего, выброшу его из конторы позднее, сразу подумал я, а сейчас он меня заинтересовал. Как много он еще знает и что?

– Вас выгнали, – снова слегка улыбнулся он. – Если младший офицер собирается ударить старшего, то это нарушение армейской дисциплины. А вы ошиблись, выбрав для пощечины младшего по чину, – он вновь уткнулся в бумагу:

– "Поступил в транспортную полицию. Быстрое продвижение в званиях до инспектора. В последние два года выполнял специальные задания, характер коих неизвестен". Мы можем только догадываться. Затем вы ушли в отставку.

Так ведь?

– Так.

– В служебной карточке «отставка» звучит лучше, чем «уволен», что и значилось бы, останься вы на службе на сутки дольше. Видимо, у вас дар к нарушению дисциплины. Однако вы имеете друзей, и влиятельных. Не прошло недели после отставки, как вы уже числились начальником секретной службы в Мортоне.

Я перестал передвигать бумажки на столе и спокойно ответил:

– Сведения о моей службе легко достать, если знать где, но вы не имели права брать их там, где взяли.

– Скорее можно проникнуть в Кремль, чем в Мортонский микробиологический центр в Уилтшире. Прекрасно знаю, мистер Кэвел, что не смог бы иметь эти сведения, но... вы и с этого поста были уволены. Знаю, почему вас уволили.

То, что я принял своего клиента за бухгалтера, не говорило в пользу моих расследовательских способностей – Генри Мартин не узнал бы балансового отчета, поднеси его хоть на серебряном подносе, но я никак не мог догадаться о его настоящей профессии.

– Вас уволили из Мортона, – педантично продолжал Мартин, – за то, что вы умели держать язык за зубами. О, не за нарушение служебной тайны, мы знаем, – он снял пенсне и тщательно протер его. – После пятнадцатилетней службы в разведке вы, вероятно, даже с собой не говорили о том, что знаете. Но беседовали в Мортоне с ведущими директорами и учеными, не скрывая своего отношения к характеру работы, которой они занимались. Не вы первый отмечали с горечью тот факт, что это учреждение контролируется военным министерством, хотя его считают государственным Мортонским центром здравоохранения. Вы, конечно, знаете, что в Мортоне занимаются выращиванием и разведением микробиологических организмов для использования их исключительно в военных целях.