Он отлично слышал. Его лицо превратилось в маску ненависти.

– После этого все было бы очень просто, – продолжал я. – Полагаю, что этого беднягу‑пилота вы похитили еще раньше, днем. Все награбленное привезут сюда, погрузят в вертолет. И вы быстро окажетесь на континенте.

Единственный способ исчезнуть, минуя оцепление. Ваши сообщники останутся, смешаются с вернувшимися жителями и исчезнут. А о банках никто ничего не узнает до трех часов сегодняшнего дня. Это будет самое раннее, когда жителям позволят вернуться домой. Кроме того, сегодня воскресенье. Значит, ограбление банков обнаружится только в понедельник утром. К тому времени вы успели бы пересечь пару континентов. Но теперь, как я вам говорил, Скарлатти, настал конец пути.

– Ты имеешь в виду, что все кончено... все кончено? – прошептала Мэри у меня за спиной.

– Все кончено. К десяти часам вечера, задолго до того как войска закончили эвакуацию населения этого района, около двухсот детективов устроили засаду по всему городу, в банках или поблизости от них. Им приказано не двигаться до 3.15 утра. А сейчас уже четыре. Все кончено.

Каждый из детективов вооружен последнего выпуска автоматическим ружьем «мерлин», взятым напрокат в армии. Каждый получил строгий приказ стрелять в упор любого, кто даже моргнет глазом. Кто‑то моргнул глазом, вот почему мы слышали выстрелы несколько минут назад.

– Вы лжете. – Скарлатти перекосило от злобы, губы дергались, даже когда он молчал. – Вы все это сочинили, – глухо прошептал он.

– Вы про все знаете лучше меня, Скарлатти. Вы понимаете, теперь я знаю слишком много, чтобы была необходимость лгать.

Он уставился на меня убийственным взглядом и с тихой яростью сказал:

– Закройте дверь кабины. Закройте, говорю, или клянусь господом, я закончу все это сейчас. – Он сделал два шага по проходу, держа вирус высоко над головой. Какой‑то момент я наблюдал его, затем кивнул. Ему теперь нечего было терять, а я не собирался бросаться жизнью Мэри, своей и пилота из‑за дешевого самолюбия. Я подался назад и закрыл подвижную дверь пассажирского салона, ни на миг не упуская его из‑под прицела. Он сделал еще два шага вперед, все еще с поднятой левой рукой над головой. – А теперь ваш пистолет, Кэвел. Давайте его сюда.

– Только не пистолет, Скарлатти, – замотал я головой, спрашивая себя: не сыграл ли он в действительности блестящую сцену? – Только не оружие. Вы знаете это. Потом вы всех нас перестреляете из пистолета и скроетесь. Пока у меня в руках пистолет, вы не убежите. Можете разбить ампулу, но я успею застрелить вас раньше, чем сам умру от дьявольского микроба. Только не оружие, – он еще приблизился, широко открыв горящие бешеные глаза, замахиваясь, чтобы бросить ампулу. Кажется, я ошибался: он безумец...

– Отдай пистолет! – завопил он. – Ну! Я вновь отрицательно помотал головой. Он что‑то выкрикнул, махнул левой рукой в мою сторону, как я и ожидал. Тотчас в кабине стало темно – это он разбил единственную горевшую лампочку. Одновременно темноту прорезали две оранжевые вспышки – это я нажал на триггер. И снова наступила темнота. В наступившей тишине я услышал вскрикнувшую от боли Мэри и голос Скарлатти:

– Мой пистолет у виска вашей жены, Кэвел. Она сейчас умрет.

Оказывается, он не был безумцем.