– Мистер Кэвел! – Возмущенная Стелла встала передо мной со сжатыми кулачками. – Вы совершаете чудовищную ошибку. Эрик ничего не имеет общего с... ни с чем. С этим убийством. Ничего, говорю я вам! Я знаю.

– Вы были с ним после десяти тридцати в тот вечер? В его обсерватории? Если не были, милая леди, вы ничего не знаете.

– Я знаю Эрика! Знаю, что он совершенно не способен на...

– Личные аттестации меня не интересуют, – перебил я. – Если вы столько знаете, то, может быть, объясните, как ваш брат положил за последние четыре месяца тысячу фунтов в банк? Пятьсот фунтов третьего июля и столько же третьего октября. Сможете объяснить?

Они испуганно переглянулись, не скрывая этого. Чессингему удалось заговорить не сразу, а когда он заговорил, голос был хриплым и дрожащим.

– Это клевета! Кто‑то хочет меня оклеветать.

– Не кричите и объясните вразумительно, – устало сказал я. – Откуда эти деньги, Чессингем? Прежде чем ответить, он помолчал с минуту.

– От дяди Джорджа, – жалким шепотом произнес он, уставившись в потолок.

– Очень любезно с его стороны, – мрачно сказал я. – Кто же он такой?

– Мамин брат, – все еще шепотом пояснил он. – Проклятье нашей семьи.

Он утверждал, что совершенно невиновен в преступлениях, которые ему приписали, но факты были так убедительны, что ему пришлось бежать из Англии.

Я пристально поглядел на него. Такой двусмысленный разговор не очень‑то был мне по душе, особенно после бессонной ночи в восемь часов утра.

– О чем вы говорите? Какие преступления?

– Не знаю, – отчаянно сказал он. – Мы никогда не видели его... он два раза звонил в Мортон. Мама никогда о нем не упоминала, мы до недавнего времени даже не подозревали о его существовании.

– Вы об этом тоже знали? – спросил я Стеллу.

– Конечно, знала.

– А ваша мать?

– Разумеется, – ответил Чессингем, – ведь я говорил, что она никогда не упоминала о нем и его существовании. Во всяком случае, в чем бы его ни обвиняли, это неприятно. Он сказал, если мама узнает, от кого деньги, то назовет их грязными и откажется от них. Мы... и Стелла... хотим послать ее за границу лечиться. Эти деньги помогут.

– Да, они вам помогут взобраться на виселицу в Олд‑Бейли, – грубо сказал я. – Где родилась ваша мать?

– В Альфингеме, – ответила Стелла, так как Чессингем был не в состоянии отвечать.

– А как ее девичья фамилия?

– Джей Барклай.

– Где у вас телефон? Хочу позвонить. Она сказала где, я вышел из холла и соединился с Шефом. Через четверть часа я вернулся. Оба сидели в тех же позах.

– Господи, да вы прекрасная пара, – восхищенно воскликнул я, конечно, вам и в голову не приходило обратиться в Сомерсет. Что бы получилось? Вы знали, что потеряли бы время. Дядя Джордж никогда не существовал. У вашей матери никогда не было брата. И для вас это не новость. Ну‑с, Чессингем, у вас было время придумать более подходящее объяснение. Не уверен, что вы придумаете что‑либо более оригинальное о давшем вам тысячу фунтов человеке. – Он и не придумывал. Он безнадежно уставился на меня, затем поглядел на сестру и себе под ноги. Я сказал ободряюще:

– Ну, не надо торопиться. У вас будет несколько недель придумать историю получше. Однако хотелось бы повидать вашу маму.

– Оставьте ее в покое, черт вас возьми. – Чессингем так стремительно вскочил, что опрокинул стул, на котором сидел. – Моя мать больная старая женщина.