Сердце ее начинает биться учащенно, а во рту пе­ресыхает.

Она начинает с силой тереть глаза и негромко стонет, притворяясь больной:

— Мне что-то нехорошо сегодня.

Не говоря ни слова, мужчина закрывает за собой дверь и в темноте шагает через комнату к ней.

Он приближается стремительно и бесшумно, и шестилетняя Сьюзен начинает дрожать.

Мужчина садится на край ее кроватки. Пружин­ный матрац прогибается под его тяжестью, и кровать жалобно стонет.

Он — большой и грузный.

От него пахнет лимонным лосьоном после бри­тья.

Она слышит его дыхание. Он дышит глубоко и ровно, словно наслаждаясь исходящим от нее теп­лым ароматом маленькой, невинной девочки, невз­начай проснувшейся посреди ночи.

— У меня, наверное, гриб, — говорит она в жал­кой попытке испугать его и заставить уйти.

— Грипп, — поправляет он и включает лампу на ночном столике. — Вряд ли...

— Нет, честное слово, — настаивает она.

Ему только сорок лет, но его волосы уже поседели на висках. Глаза у него серые — серые и холодные, словно остывшая зола. Когда она встречается с его Взглядом, ее дрожь усиливается, а внутри все как будто леденеет.

— У меня животик болит, — лжет она.

Не обращая внимания на ее слова, он опускает ей на голову свою тяжелую ладонь и начинает водить ею по ее взъерошенным волосам.

— Я не хочу! — в отчаянии кричит Сьюзен.

Эти слова она произнесла не только в виртуаль­ном, но и в реальном мире. Ее голос уже давно не был голосом маленькой девочки, но он прозвучал жалобно и беспомощно, и были в нем мольба, отчая­ние и страх.

За все свои детские годы Сьюзен так и не смогла сказать ему: «Нет».

Ни разу.

Ни единого разочка.

Она боялась сопротивляться, и покорность посте­пенно стала привычкой.

Только теперь Сьюзен получила возможность . справиться со своим прошлым. Созданная ею про­грамма виртуальной терапии была самым эффектив­ным средством против преследовавшего ее парали­зующего страха.

* * *

— Я не хочу, папочка! — хнычет маленькая Сьюзен.

— Тебе понравится.

— Но мне не нравится!

— Это пока... Потом тебе будет приятно.

— Не будет, не будет, я знаю!

— Вот увидишь, тебе обязательно понравится.

— Пожалуйста, не надо! Не делай это со мной.

— Но я хочу! — настаивает он.

— Прошу тебя, нет!.. А-а-а!..

Их только двое в большом и темном доме. В этот поздний час домашняя прислуга уже давно разо­шлась по домам, а пожилой мажордом и его супруга

удалились в свою квартирку во флигеле у бассейна. Они не придут, если не вызвать их звонком.

Мать Сьюзен уже год как лежит в могиле.

Она так скучает по матери.

Она скучает по ней, а ее родной отец гладит ма­ленькую Сьюзен по волосам и шепчет:

— Я хочу...

— Я расскажу про тебя, честное слово — расскажу...

Теперь Сьюзен уже плачет по-настоящему, хотя

по-прежнему чуть слышно. Одновременно она пыта­ется незаметно отодвинуться от него.

— Только попробуй, и я сделаю так, что никто никогда не услышит от тебя ни слова. Ты понима­ешь, что я хочу сказать?.. Мне придется убить те­бя, — спокойно объясняет он. В его голосе нет ни те­ни угрозы; он звучит по-прежнему негромко и мягко, только чуть хрипло от растущего в нем извращенно­го желания.

Сьюзен уверена, что он исполнит свое обещание. Его голос совершенно спокоен, но глаза становятся печальными. Несомненно, ему очень грустно от то­го, что придется убить маленькую Сьюзен.

— Не вынуждай меня на это, моя птичка. Иначе мне придется убить тебя точно так же, как я убил твою мать.