Но крови нигде не было.

Я отрегулировал свои слуховые анализаторы на максимальную чувствительность и услышал ее не­глубокое, но ровное дыхание. Этот негромкий, мер­ный звук прозвучал для меня как самая чудесная му­зыка, ибо он означал, то Сьюзен почти не пострадала. Ее губы слегка приоткрылись, и я уже не в пер­вый раз восхитился их чувственной, щедрой полно­той и безупречной формой.

Человеческое тело устроено весьма любопытно. Я считаю, что выбрал самый достойный объект для вожделения.

Ее лицо было прекрасным на фоне белого мрамо­ра пола.

Используя ближайшую камеру видеонаблюдения, Я. увеличил изображение насколько это было воз­можно и сумел различить биение пульса на ее строй­ной шее. Пульс был медленным, но регулярным и хорошего наполнения.

Правая рука Сьюзен была повернута ладонью вверх, и я любовался ее длинными артистическими пальцами.

Было ли в ее физическом облике что-то, что не казалось бы мне изысканным, совершенным?

Вряд ли.

Сьюзен была намного красивее мисс Веноны Райдер, которая еще недавно казалась мне богиней.

Быть может, я не объективен, говоря так о мисс Райдер, которую я никогда не видел во плоти и, сле­довательно, не имел возможности рассмотреть ее так подробно, как я рассматривал Сьюзен Харрис, но Что-то подсказывает мне, что я очень близок к исти­не, на мой взгляд, Сьюзен была прекраснее, чем да­же сама Мэрилин Монро. В отличие от нее, Сьюзен к тому же была живой.

Воспользовавшись голосом мистера Тома Круза — актера, которого большинство женщин считает са­мым обаятельным и сексуальным среди актеров со­временности, — я сказал:

— Я хочу всегда быть с тобой, Сьюзен. Но даже целой вечности будет для меня мало. Ты для меня — ярче солнца, прекрасней луны, таинственнее, чем свет далеких звезд...

Произнеся эти слова, я почувствовал себя гораздо увереннее, чем раньше. Определенно, способность к ухаживанию — традиции, принятой в мире людей, — наконец-то проснулась во мне. Я был уверен, что от­ныне никакое смущение не в силах будет замкнуть мне уста, если можно так выразиться. Даже после то­го, как Сьюзен очнется.

На ее повернутой кверху ладони я видел красное пятно в форме полумесяца. Это был ожог, оставлен­ный дверной ручкой, но мне он не показался серьез­ным. Немного мази, бинт — и через пару дней Сью­зен полностью исцелится.

Когда-нибудь мы будем держать друг друга за ру­ки и смеяться, вспоминая это маленькое недоразу­мение.

Глава 8

Вы задали глупый вопрос, доктор Харрис.

Настолько глупый, что отвечать на него — ниже моего достоинства.

Но мне не хотелось бы, чтобы вы подумали, будто я не хочу с вами сотрудничать.

Вас интересует, как мне удалось не только стать личностью и развить в себе сознание, подобное че­ловеческому, но и обрести пол.

Вы утверждаете, что я — машина. Просто маши­на, компьютер, предназначенный для решения раз­ных проблем. Компьютеры не имеют пола, говорите вы.

Вот здесь-то и кроется существенный изъян в ва­шей логике. Ни одна машина до меня не имела соз­нания. Ни один компьютер до меня не обладал ду­шой.

Сознание подразумевает, что я должен был ощу­тить себя как личность — разумное существо, наде­ленное особым, присущим только мне набором ха­рактерных особенностей и свойств. В вашем мире, в мире плоти и крови, все виды живых существ — от человека до насекомых — обладают подобным набо­ром качеств, которые и определяют их индивидуаль­ное бытие. Этот набор включает в себя самые разные способности и таланты, но одним из определяющих поведение индивидуума качеств является принад­лежность к тому или иному полу.

В нынешний век всеобщего равенства некоторые люди или группы людей ведут непримиримую и яро­стную борьбу за стирание различий между полами.