Книги Классика Иван Тургенев Дым страница 121

Изменить размер шрифта - +
..
      Но бежать, все бросить... нет! нет! нет! Я умоляла тебя спасти меня, я сама надеялась  все изгладить, сжечь все как в огне... Но,

видно, мне нет спасения; видно, яд слишком глубоко проник в меня; видно, нельзя безнаказанно в  течение  многих лет дышать  этим  воздухом! Я  

долго  колебалась, писать  ли тебе  это письмо, мне  страшно подумать, какое  ты примешь  решение, я надеюсь только на любовь твою ко мне. Но я

сочла, что было бы бесчестным с моей стороны не сказать тебе правды — тем более  что  ты, быть  может, уже начал принимать первые меры к

исполнению нашего замысла. Ах! он  был  прекрасен, но  несбыточен. О  мой друг, считай  меня пустою, слабою  женщиной, презирай меня, но  не  

покидай  меня, не  покидай  твоей  Ирины!..
      Оставить этот свет я не в силах, но и жить в нем без тебя не могу. Мы скоро вернемся в Петербург, приезжай туда,  живи там, мы найдем тебе

занятия, твои прошедшие    труды  не пропадут, ты найдешь для них полезное    применение ... Только живи в моей близости, только люби  меня,    

какова  я есть, со  всеми  моими  слабостями и пороками,    и знай, что ничье сердце никогда не будет так нежно тебе    предано, как сердце

твоей  Ирины.  Приходи  скорее  ко    мне, я не буду иметь минуты спокойствия, пока я тебя    не увижу.    
      Твоя, твоя, твоя И.“    
      
      Молотом ударила кровь в голову Литвинова, а потом    медленно и тяжело опустилась на сердце  и так камнем    в нем и застыла. Он перечел

письмо Ирины и, как в тот    раз  в  Москве, в изнеможении упал на диван и остался неподвижным. Темная бездна внезапно обступила его со всех

сторон, и он глядел в эту темноту бессмысленно и отчаянно. Итак, опять, опять обман, или нет, хуже обмана  — ложь и пошлость...
      И  жизнь разбита, все  вырвано с корнем, дотла, и то единственное, за которое еще можно было ухватиться — та  последняя  опора,—

вдребезги тоже ! „Поезжай за нами в Петербург,— повторял он с горьким  внутренним  хохотом,— мы  там  тебе  найдем занятия ...“  „В  

столоначальники, что  ли, меня  произведут?
      И кто эти мы?  Вот когда сказалось ее прошедшее! Вот то тайное, безобразное, которого  я  не  знаю, но которое она пыталась было изгладить

и сжечь как бы в огне! Вот тот  мир  интриг, тайных  отношений, историй  Бельских, Дольских... И какая будущность, какая прекрасная роль меня

ожидает! Жить в ее близости, посещать ее, делить с ней развращенную  меланхолию  модной дамы, которая и тяготится и скучает светом, а вне его

круга существовать  не может, быть домашним другом ее и, разумеется, его  превосходительства... пока...  пока  минет  каприз  и приятель—плебей

потеряет свою пикантность и тот же тучный   генерал  или  господин  Фиников  его  заменит — вот это возможно, и приятно, и, пожалуй, полезно.
Быстрый переход