— Ты же знаешь, так ведь?

— Да, — ответил я, думая о ленте. — Майк, а ты знаешь, что с ней случилось?

— Кто-то ее убил, — почти прошептал он.

— А она не сказала…

Он покачал головой, не дав мне закончить.

— Тебе надо поспать, — сказал я.

— Да. После сна почувствую себя лучше. Так всегда бывает. — Он закрыл глаза. Потом снова открыл. Медленно.

— Мне больше всего понравилось «Колесо». Лифтушка. На нем как будто летишь.

— Да, — сказал я. — Летишь.

Майк снова закрыл глаза и уже не открывал. Я на цыпочках прокрался к двери. Только взялся за ручку, как он сказал:

— Будь осторожен, Дев. Они не белые.

Я оглянулся. Майк спал. Точно спал. На меня смотрел один лишь Майло. Я вышел из комнаты и тихонько прикрыл за собой дверь.

Энни была на кухне.

— Я варю кофе, но, может, ты предпочитаешь пиво? У меня есть «Блю Риббон».

— Лучше кофе.

— Как тебе дом?

Я решил быть честным.

— Мебель, на мой вкус, немного старомодна, но я никогда не ходил в школу декораторского искусства.

— Как и я, — ответила она. — Что там, даже колледж не закончила.

— Добро пожаловать в клуб.

— Да брось, ты-то закончишь. Переболеешь той девчонкой, что тебя бросила, вернешься на учебу, выпустишься и отправишься в прекрасное светлое будущее.

— Откуда ты знаешь…

— Про девчонку? Во-первых, на тебе разве что нет плаката «МЕНЯ БРОСИЛИ». Во-вторых, Майк в курсе. Он мне рассказал. Он — мое светлое будущее. А ведь когда-то я хотела стать антропологом. Хотела выиграть золотую медаль на Олимпиаде. Хотела поездить по миру и стать Маргарет Мид своего поколения. Хотела писать книги и вообще делать все, чтобы вернуть любовь отца. Ты знаешь, кто он?

— Моя хозяйка говорит, что он проповедник.

— Так и есть. Бадди Росс, человек в белом костюме и с роскошной сединой. Выглядит как постаревший «Человек „Глэд“» из рекламы. Мега-церковь, эфиры на радио, теперь еще и телевидение. За кулисами — редкостный засранец с парочкой положительных черт.

Она приготовила две чашки кофе.

— Но точно так же можно сказать о любом из нас, верно?

— Говоришь так, словно сожалеешь о чем-то, — не самое тактичное замечание, но мы, кажется, уже были достаточно близки для подобных разговоров. По крайней мере, я на это надеялся.

Она взяла кофе и села напротив меня.

— Как поется в старой песенке, есть немного. Но Майк — чудесный мальчик, и, надо отдать отцу должное, он нас поддерживает — чтобы я могла не работать и полностью посвятить себя сыну. Думаю, такая любовь лучше, чем никакая. Сегодня я приняла решение. Думаю, это случилось, когда ты нацепил на себя этот смешной костюм и танцевал свой смешной танец. Когда смотрела, как Майк смеется.

— Расскажи.

— Я решила дать отцу то, чего он хочет — пригласить его обратно в жизнь Майка, пока не стало слишком поздно. Он говорил ужасные вещи — что господь наказал меня за грехи болезнью сына, например, но я решила оставить это позади. Ждать извинений мне бы пришлось очень долго… потому что в глубине души он до сих пор так считает.

— Извини.

Она пожала плечами, как будто это не имело значения.

— Я ошибалась, когда не хотела отпускать Майка в Джойленд, и цепляться за старые обиды — «ты мне, я — тебе» — тоже было ошибкой.