– О господи! Но почему же ты пустил их всех в дом?

Рауль беспомощно пожал плечами.

– Мисс Мадхен была настроена весьма решительно.

– Мисс Мадхен всегда настроена решительно. Это не означает, что ты не можешь сказать ей «нет».

– Но ей очень трудно отказать, когда она вбила что то себе в голову.

С этим Филипу трудно было поспорить. За две недели своего пребывания в Седихане Дори успела перевернуть вверх дном его резиденцию, где обычно царили покой и безукоризненный порядок. Она постоянно попадала в какие то истории на базаре или в ближайшей деревушке, так что Филип начал всерьез подумывать о том, чтобы посадить ее под домашний арест. Сейчас он пожалел о том, что не сделал этого уже вчера. Подумать только – притащить с базара младенца!

– Уверен, что все это было сделано из лучших побуждений. Мисс Мадхен – очень добрая девушка.

– Весьма великодушно с твоей стороны утверждать это, – сухо сказал Филип. – Тем более что именно тебе скорее всего придется нянчиться с этим младенцем, как шесть лет назад – с тигренком, которого принесла Пандора.

– О боже, надеюсь, что нет. Я ведь ничего не понимаю в младенцах. – Лицо его неожиданно просветлело. – Мисс Мадхен, кажется, весьма увлечена этим ребенком. Может, она захочет ухаживать за ним сама?

– Этого то я и боюсь, – процедил сквозь зубы Филип, взбегая по лестнице на второй этаж. – Где она?

– В гостиной. В ее комнате не хватило бы для всех места.

Оказавшись в фойе второго этажа, Филип услышал музыку, если это можно было назвать музыкой. Какой то неизвестный ему струнный инструмент пытался перекричать барабан. Филип поморщился.

– И ты говорил, что самые ужасные звуки в этой компании издает женщина? – спросил он следовавшего за ним Рауля.

– Вы еще не слышали ее, – угрюмо ответил дворецкий.

Минутой позже Филип понял, что он имел в виду. Вопли женщины напоминали протяжный вой, от которого волосы вставали дыбом.

– О господи, ее можно как нибудь заткнуть? – воскликнул шейх.

– Мисс Мадхен, кажется, считает, что это наиболее здоровый выплеск эмоций.

– Прикажи приготовить машину, Рауль, – велел шейх, направляясь решительным шагом в гостиную. – Надо поскорее очистить дом от этого сброда.

– Да, сэр. Это было бы замечательно, – с нескрываемым облегчением произнес Рауль. – Я немедленно распоряжусь.

То, что увидел шейх в собственной гостиной, превзошло все его ожидания. Двое музыкантов в ярких полосатых костюмах играли, один – на цитре, другой на небольшом барабане. Воющая женщина лежала на диване, закрыв лицо рукавом своей коричневой робы. Торговец водой в красном халате с традиционным набором медных кружек и кожаным бурдюком энергично спорил о чем то со стоящим у окна человеком в белом тюрбане. И посреди всего этого безобразия, на абиссинском ковре ручной работы сидела по турецки Дори и играла с хорошеньким черноволосым малышом семи месяцев от роду.

– Пандора! – Филип старался изо всех сил говорить спокойно. – Не будешь ли ты так любезна объяснить мне, что здесь происходит.

Дори вздохнула с видимым облегчением.

– О, Филип! Я так рада, что ты вернулся. – Вскочив на ноги, девушка подхватила с пола ребенка и подбежала к шейху. – Они не хотят меня слушаться. Я показала им твой медальон, но у них нет ни грамма уважения к слабому полу. Думаю, Ханар тоже против змей, но они и ее не слушают. А она боится идти поперек воли свекра. – Дори остановилась, чтобы перевести дух. – Ты ведь правитель этой чертовой страны. Так скажи им, что они не имеют права так поступать.

– Как поступать? – недоуменно спросил Филип.

– Класть змей в манеж к ребенку! Любого нормального человека бросает в дрожь.