Лил, вежливо улыбаясь, усадила гостью, предложила освежающие напитки и оказала самый обходительный прием. Гейбриел видел, как постепенно спадает напряжение Антуанетты, как проходит настороженность и скованность и она начинает приходить в себя. При одной мысли, что виновником ее испуга был Эпплби, в нем усиливалось чувство гнева к их общему врагу. Впрочем, он тоже не был безгрешен, он тоже обижал ее, причем совсем не желая этого, у него получалось это неосознанно.

Однако Гейбриел ощущал не столько искреннее сожаление, сколько бурную радость, которая захватила его почти целиком. У него будто камень свалился с души, когда он узнал, что она не только не намерена выходить замуж за Эпплби, но у нее нет и герцога, готового удовлетворить любую ее прихоть. Его первое подсознательное впечатление оказалось верным, она не была той женщиной, которой казалась людям из-за козней Эпплби. Эта мысль все вертелась и кружилась в его голове, едва не опьяняя его. Когда все закончится, он наконец-то сможет признаться ей в своих чувствах.

Гейбриел мечтал о том, чтобы она приняла его предложение, хотя еще не знал, как убедить ее в том, что это единственно правильный выход для них обоих.

— Сегодня вечером я уже добуду кое-какие сведения для вас. — До Гейбриела донесся как бы издалека голос Мартина. — Я знаю кое-кого, кто знает кое-кого. Надеюсь, вы понимаете, Гейбриел, куда я клоню.

— Я понимаю, куда вы клоните, — улыбнулся он. — Благодарю вас, Мартин.

— Можно мне полюбопытствовать, зачем вам нужна эта больная?

Гейбриел бросил вопрошающий взгляд на Антуанетту, согласна ли она раскрыть эту тайну. Она, поняв его немой вопрос, кивнула.

— Вам знакомо имя лорда Эпплби, Мартин?

— Еще бы.

— Так вот, он считается вдовцом, но мисс Дюпре обнаружила, что его жена жива и он насильно держит ее в приюте для душевнобольных.

Мартин тихо присвистнул от удивления.

— Ах вот как?! — воскликнула Лил. — Значит, Гейбриел, вы сможете вернуть свое поместье?

— Надеюсь.

— А вы, дорогая мисс Дюпре, — обернулась Лил к Антуанетте, — очевидно, тоже заинтересованы в ниспровержении лорда Эпплби?

Антуанетта улыбнулась:

— Конечно. Хочу вернуть свою независимость и состояние и поехать к себе в Суррей, в поместье, по которому так соскучилась.

— Независимость — это прекрасно, — отозвался Гейбриел.

— Да.

Она вскинула голову, принимая гордый и отчужденный вид.

— Это то место, где вы проводите все свое время, раздавая указания слугам, подсчитывая свои доходы и расходы, а также проверяя, не украл ли шеф-повар лучший кусок ветчины? — В ироничном вопросе Гейбриела чувствовалась плохо скрытая обида.

— Не только. Я посещаю друзей, живущих по соседству, много езжу верхом, люблю гулять в саду, читаю, общаюсь с сестрой. И мне нравится такая жизнь. Кроме того, мой повар, к вашему сведению, никогда меня не обкрадывает.

— Вы, мисс Дюпре, ни единым словом не обмолвились о ваших воздыхателях, — продолжал Гейбриел. — Я имею в виду тех джентльменов, что иногда навещают вас, сопровождают по воскресеньям в церковь или пишут записки, в которых восхищаются вашими чудесными глазами.

Она слегка нахмурилась, словно что-то припоминая:

— Да, был один, он писал мне плохие стихи. Но я не приняла его предложения. Увы, среди моего окружения нет никого, с кем я могла бы быть счастливой или за кого согласилась бы выйти замуж.

Гейбриел заметил, как переглянулись между собой Мартин и Лил.