Марк не спрашивал. Это было утверждение, произнесенное так буднично, что любой другой собеседник пропустил бы его мимо ушей. Но только не Арабелла. Агент взгляда не отвела. Ее лицо оставалось спокойным, но в глубине глаз вспыхнул темный огонек — так хорошо знакомый Карлину огонек.

— Не могу утверждать.

— Агентство поэтому здесь, да? Потому что данное дело выходит за пределы юрисдикции полиции?

— Я здесь, потому что убили женщину-детектива, ведущего расследование. А замены ему у Старсгарда нет. Мы с Грином работали в Спутнике-7, поэтому на дело назначили именно меня. Еще вопросы? Или пойдем поработаем, пока есть время?

Карлин фыркнул, но оторвался от стола и подошел к Арабелле.

— Что от меня требуется?

— Нам надо еще раз поговорить с Мейсоном. Он провел в изоляторе почти три дня. Может, разговорится.

— Вряд ли. Берне — лучший криминальный адвокат. В его присутствии себя держат в руках даже те, кто арестован на месте преступления с поличным.

— Почти как Мейсон.

— С оговорками. Пойдемте, агент, вы правы.

— Я права, а профиля все нет, — рассмеялась Стич. — Только можете не рассказывать, какая это мука — работать с профилем, когда у вас есть подозреваемые.

— Проблема в том, что эти подозреваемые вписываются.

— Ну, разумеется, вписываются, — кивнула она. — Вы же в любом случае будете вписывать их изо всех сил.

— Вы ставите под сомнение мою компетенцию? — прохладным тоном спросил Марк, которому одновременно и нравилась, и не нравилась манера Стич бросаться фактами буквально в лицо.

Арабелла мило улыбнулась. Хотя слово «мило» ей совсем не подходило. Агент бросила на профайлера заинтересованный взгляд и, развернувшись на каблуках, открыла дверь.

— Никогда, доктор. Просто сочувствую.

Некоторое время спустя

Берне, конечно, уже был на месте. Адвокат выглядел безупречно, как всегда, но от клиента держался в стороне. Между ними как будто кошка пробежала. Мейсон, помятый, небритый, посеревший, на вошедших в допросную не смотрел. В отличие от адвоката, который поднялся с места и пожал руку сначала агенту, потом профайлеру.

Все сели.

— Агент Стич, — заговорил Берне после обмена традиционными приветствиями, — позвольте уточнить, на каком основании к такому незначительному делу, как попытка похищения, привлекли аж целое Агентство?

Марк не смотрел на коллегу, он сканировал взглядом подозреваемого, который, кажется, использовал паузу, чтобы собраться с духом. Далеко не такой важный и уверенный, как почти три дня назад, Мейсон старательно избегал зрительного контакта. Его пальцы лежали на столешнице, то сжимаясь, то разжимаясь, похожие на белых червей. От него за версту разило нервозностью.

— Ох, мистер адвокат. Вам ли не знать, что Агентство не обязано отчитываться о таких вещах? Мы можем подключиться к любому делу, даже если оно касается снятия кошечки с дерева или убийства тридцатипятилетней давности.

Марк посмотрел на Берне. Тот слегка побледнел, отклонился и улыбнулся. Ремарка Стич достигла цели. Дело Констанции Берне оказалось громким — несмотря на тридцать пять лет, минувших с момента смерти матери адвоката.

— Мисс Рихтер отпустили домой, — заговорила Стич, глядя на Мейсона, который ощутимо вздрогнул, услышав имя бывшей коллеги. — Концертов Авироны в ближайшее время не будет. Проверяем утечку. Вы раскрыли инкогнито, которое столь тщательно оберегалось. Что вы чувствуете по этому поводу?

— Да мне… — Мейсон прочистил горло.