Девы в один голос заявили, что сказать обязательно нужно.

– Мы – парки, да, да, в наших руках все нити человеческих судеб. Вы мне не верите, Юрий Васильевич?

– Верю, верю, – с излишней поспешностью ответил Юрий Васильевич, – но вы даже представить не можете, к каким удивительным выводам мы только что пришли с Памфилом Орестовичем. Это настоящее открытие! Но вот что я хочу вам сказать, Памфил Орестович…

– Подумаешь, открытие! – воскликнула Муза. – Ну, Кюсю, принеси наше открытие. Нужно сбить спесь с этих ученых.

– Опять какие‑нибудь неприличные выдумки, – вздохнул Пасхин. – Я, Юрий Васильевич, уже давно отказался от своих воспитательских обязанностей. А вот и безобразницы… Что это за бутылка? Вы что, это же мне прислал доцент Чернышев! Муза! Гамма, как вам не стыдно!

Восклицания Пасхина были оставлены без внимания. Кюсю поставила перед Юрием Васильевичем круглый аптечный пузырек, и девицы в один голос произнесли заклинание, весьма смахивавшее на «ехал грека через реку…» Юрий Васильевич заметил на пузырьке полуобгоревшую наклейку с непонятной надписью.

– Это досталось мне в наследство от бабки Петровны, – эаметил Пасхин.

– Вы знали Петровну? – удивился Юрий Васильевич.

– Папка ее знал, – сказала Гамма.

– Папка беседовал с ней целых три часа. – Муза погрозила Памфилу Орестовичу пальцем. – Мы все про тебя знаем, старый греховодник.

– Понимаете ли, Юрий Васильевич, эта бутылочка может явиться предметом весьма любопытных изысканий. Я бы очень хотел, чтобы вы занялись этим вопросом. Временами там, внутри, появляются смутные образы, какой‑то удивительный оптический эффект… Я думаю, что если соединить фотоэлемент с самым примитивным осциллографом, то открылась бы возможность объективного…

– Возможность! Объективность! – насмешливо повторила Гамма. – Даже слова у вас нечеловеческие. Тут что написано, на бутылочке? Что тут написано, я вас спрашиваю? «Приворотное зелье» – вот что это такое. Мы не отдадим нашу бутылочку ни за что!

– Ой, мне почему‑то хочется, чтобы сюда сейчас пришел Александр Денисович. Я хочу его видеть немедленно! – Гамма даже застучала туфельками под столом. Ну же, девы, колдуйте!

– Александр Денисович, – сказала, наклонившись над бутылочкой, Муза, – мы вас ждем… Смотрите, сестрицы, вот он.

Юрий Васильевич тоже наклонился над столом и ясно увидел маленькую фигурку, на несколько мгновений показавшуюся внутри пузырька.

Гамма взяла пузырек и сильно взболтнула содержимое, а когда жидкость внутри пузырька успокоилась, удовлетворенно кивнула головой:

– Уже бежит, – сказала она, и Юрий Васильевич увидел, что фигура Сломоухова задвигалась, поднимаясь по какой‑то невидимой лестнице.

– Не волнуйтесь, он сейчас будет здесь, – заверила Гамма.Александр Денисович живет в нашем же доме, только в другом подъезде. Вот он поднимается на второй этаж… Девы, через две ступеньки шагает! Вот он у нашей двери… Александр Данисович, мы вас ждем.

У входной двери раздался сильный звонок.

– Вот и он, – спокойно сказала Гамма и направилась к двери. Из коридора послышался голос Сломоухова.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

– Заворожила, заворожила, негодница! – говорил Сломоухов, входя в комнату. – С утра, чем ни займусь, все думаю, все стремлюсь. Меня, такого бродягу, такого непоседу заворожила.