|
Окончил университет в Саламанке. На старших курсах присоединился к Юнион Гэлакси. Участвовал в гуманитарных миссиях на Гермии и Заратустре. Его несколько раз арестовывали за нарушение колониальных законов. Запрещали въезд на Землю. Своих родителей Кристо не видел лет десять. Он даже не знает, живы ли они. Впрочем, по-моему, не очень-то интересуется их судьбой. Отец Кристо был весьма недоволен выбором сына, он предпочел бы видеть его преуспевающим адвокатом, а в перспективе — одним из Генеральных Комиссаров Земной Федерации. Тем не менее в ЮГ Кристо сделал неплохую карьеру. Защитил докторскую диссертацию по социодинамике экстратерральных примитивных сообществ. Прошел путь от рядового волонтера до магистра планетарного отделения. Входит в Капитул. Если ничего не случится, магистр де Ла Вега со временем станет Верховным…
— Впечатляющая анкета, — откликнулась Ремина. — А чем он занимается здесь, на Сирене? Скворцов усмехнулся. — Тем же, чем занимается Юнион Гэлакси на всех других обитаемых мирах, — сказал он. — Расталкивает местные примитивные социумы под микитки… Реми прыснула: — Подо что?! — Это такое русское выражение… «Толкать под микитки» — значит ударить под дых, под ребра то есть. Лишить дыхания, понимаете? Ремина покачала головой: — Нет, не понимаю… При чем здесь этот варварский обычай русских? — При том, что Юнион Гэлакси навязывает аборигенам земные культурные стереотипы. Лишает их цивилизацию, пусть и весьма примитивную, с нашей точки зрения, собственного дыхания… — Это спорное утверждение! — заявила Реми. — Такие люди, как Кристо, несут несчастным дикарям светоч культуры! Егерь покосился на нее. — Вы серьезно так считаете? — спросил он. — Не стану спорить… Приедем в Алехандро, сами увидите… Кстати, а зачем вам туда? Если не секрет. — Понимаете, Эндрю, — сказала Ремина. — Быть дочерью Марвелла — это подарок судьбы. По крайней мере, так думают многие. Но при этом жизнь расписана на сто лет вперед. Все предсказуемо. Короче, скука… А мне хотелось бы пожить настоящей жизнью. — В атолле Алехандро? — Да почему бы и нет… — Ну хотя бы потому, что только в человеческих городах — Прозерпине и Персефоне — и их окрестностях аборигены носят одежду, спят на постелях, пользуются унитазами. А у себя в атолле они — дети природы. Со всеми вытекающими… — Пугаете? — И не думаю. — Роскоши и комфорта я уже насмотрелась. Теперь хочется увидеть оборотную сторону жизни… И потом, я планирую написать книгу… — Об аборигенах? — И о них тоже. Настоящую книгу, понимаете? Не такую, что теперь пишет О’Ливи. — А он писатель? — Ну да… И неплохой, в общем, но… боюсь, что благодаря папа́ скоро перестанет им быть.
7
Реми поглядела на монитор компаса. Приподняла бровь. — Не слишком ли сильно мы отклонились на запад? — Что-что? — отозвался Скворцов; дорога на этом участке была вовсе не ахти: грунтовка, на которой тщилась закрепиться дендрополиповая поросль, поэтому внимание егеря было целиком поглощено маневрами, а еще назойливым стуком в области правого переднего колеса. Как бы не пришлось менять шаровую опору прямо на обочине. — Ну… — Реми взмахнула рукой. — Атолл Алехандро, насколько мне известно, на юге. А мы забираемся все дальше на запад. |
