– Не знаю. Не могу отделаться от мысли, что тут что-то есть и лишь один я могу это обнаружить.

– Ну, удачи тебе. Садись вон на тот стул и читай досье. Я бы немного поспала.

– Да, Киз. Я тихо.

Он взял стул от стены и поднес ближе к кровати. Когда сел, Райдер опять заговорила:

– Я не вернусь на службу, Гарри.

Он посмотрел на нее. Не это он хотел бы от нее услышать, но спорить не стал. Не сейчас, во всяком случае.

– Тебе виднее, Киз.

– Шейла, моя старая подруга, – она только сейчас приходила, перед тобой. Увидела по телевизору новости и пришла. Она будет ухаживать за мной, пока я не поправлюсь. Но она не хочет, чтобы я возвращалась в полицию.

Что ж, подумал Босх, это также объясняло, почему Шейла не пожелала говорить с ним в коридоре.

– Ты ведь знаешь, это всегда было камнем преткновения между нами.

– Я помню. Послушай, тебе вовсе не обязательно сейчас рассказывать мне обо всем.

– Впрочем, дело не только в Шейле. Дело во мне. Мне нельзя быть копом. Вчера это подтвердилось.

– Почему? Ты один из лучших копов, каких я знаю.

По щеке Киз покатилась слеза.

– Я растерялась, впала в столбняк, Гарри. Оцепенела, как последняя сволочь, и позволила ему… спокойно в меня выстрелить.

– Перестань так над собой измываться, Киз.

– Те люди погибли из-за меня. Когда он схватил Оливаса, я не смогла пошевельнуться. Я просто стояла. Мне надо было уложить его на месте, а я застыла как статуя и позволила в себя выстрелить. Вместо того чтобы поднять пистолет, я подняла руку. Заслонилась.

– Нет, Киз. У тебя был неудобный угол для выстрела. Если бы ты выстрелила, то попала бы в Оливаса. А потом уже было поздно.

Босх надеялся, что она сообразит: он пытается подсказать ей, как отвечать, когда ее начнут расспрашивать следователи из ГППО.

– Нет, я должна честно признаться в проступке. Я…

– Киз, если хочешь увольняться – хорошо, увольняйся. Я поддержу тебя на сто процентов. Но я не стану поддерживать эту околесицу, что ты плетешь. Ясно?

Киз попыталась отвернуть от него лицо, но повязка на шее мешала это сделать.

– Ладно, – сказала она.

Слезы потекли по ее щекам, и Босх понял, что в душе у нее раны гораздо более глубокие, чем на руке и шее.

– Тебе надо было подниматься первым.

– Ты про что?

– Про ту лестницу. Если бы ты был наверху вместо меня, ничего бы этого не случилось. Потому что ты бы не дрогнул, Гарри. Ты бы вышиб из него мозги.

Босх покачал головой:

– Никто не знает, как среагирует в какой-то ситуации, пока ситуация не возникнет.

– Я впала в столбняк.

– Спи, Киз. Тебе станет лучше, а тогда уже принимай решение. Если не вернешься в строй, я это пойму. Но я всегда буду стоять за тебя. Что бы ни случилось и куда бы ты ни перешла.

Левой рукой она вытерла мокрое лицо.

– Спасибо, Гарри.

Райдер закрыла глаза, пробормотала что-то неразборчивое и уснула. Босх смотрел на нее и думал о том, что она больше не будет его напарницей. Они хорошо работали вместе, как одна семья. Ему будет ее не хватать.

Но Гарри не хотелось сейчас думать о будущем. Он открыл Книгу убийства и стал читать о прошлом. Решил начать с самой первой страницы, с полицейского отчета об исчезновении.

Несколько минут спустя он с ним покончил и собирался уже приняться за показания свидетелей, когда в кармане завибрировал телефон. Гарри вышел в коридор. Звонил лейтенант Рэндольф из ГППО.

– Извините, что удерживаем вас от активной работы, – произнес он.