|
.. На г а л а дают стэйки и виски. И много овощей - для тех, кто хочет похудеть. - Ты выглядишь измученным. - О, нет, я в хорошей форме, тебе просто кажется... - Не приглашаешь меня с собою? - Тебе там не понравится, родная. Ты не любишь этих людей. Я тоже их не очень-то жалую, зато именно на гала-приемах можно договориться с суперактером и пригласить на роль, уломав его на пару десятков тысяч баков - тоже деньги... Мы же уговорились: еще два-три года, я собираю деньги, мы летим на Гавайи, покупаем там землю, строим дом и шлем все к чертовой матери... - Я не могу тебе помочь на этих проклятых гала-приемах выбивать баки из капризных суперактеров? - Криста вымученно улыбнулась. - Я не монстр, - ответил Роумэн. - Это плохо - обижать актеров, они - художники, их и так все обманывают, а тебе они сразу поддадутся... Я уговариваю их взять то, что им полагается, и ни баком больше... Если хочешь видеть, как я с ними хитрю, - едем, только надо ли тебе это? - Кого ты сегодня станешь призывать к справедливости? Мужчину или женщину? - Всех, кто попадет под руку. - Сделать кофе? - Нет, родная, не хочу. - Сердце не болит? - Работает, как часы фирмы "Павел Буре". - Слава богу... Меняется погода, я очень боялась, что у тебя замолотит заячий хвостик... - Ты давно не называла мое сердце заячьим хвостиком... - Ты просто забыл, - Криста улыбнулась, наблюдая за тем, как Роумэн надевал черную узенькую "бабочку". - Я тебе говорила это вчера. - А я уже спал... Я стал очень уставать и поэтому засыпаю в одну минуту... Старик, я же тебя предупреждал... Криста подошла к нему, положила руки на плечи, поднялась на мысочки, потянулась губами к его осунувшемуся, сильно постаревшему лицу: - Ты сердишься на меня, любовь? Скажи - за что? Я не нахожу себе места... Роумэн прикоснулся к ее выпуклому лбу, усыпанному веснушками, холодными губами, закрыл глаза, потерся носом об нос и пошел к двери; на пороге, не оборачиваясь, сказал: - Если не приеду - не волнуйся, значит, перепил и остался в Голливуде. - Ой, пожалуйста, не оставайся в Голливуде! Мне так страшно одной. Вздохнув, Роумэн ответил: - К сожалению, тебе нечего бояться, девочка. Я раздавлен и поэтому никому больше не нужен. Как и ты. Да здравствует спокойная жизнь обывателей, никаких волнений и забот... Я позвоню. Целую, девочка... ...Режиссер Гриссар - после того, как приглашенные отсиживали за столом, - собирал вокруг себя толпу завороженных слушателей; хотя фильмы его не блистали, с е р е д н я ч о к, но манера говорить, неожиданность мыслей были порою любопытны. |
