Попов поздоровался, и Михаил отрекомендовал его.

— Вы тут упоминали о канадских золотых приисках, пан Дулькевич,— шутя обратился он к майору.— У нашего Попова есть веские тому доказательства. Он вам может даже презентовать несколько крупинок настоящего золотого песка.

— С удовольствием,— подходя к Михаилу, сказал Попов. Он наклонился к своему командиру и тихонько сказал: — Там к тебе двое немцев. Мужчина и женщина. Говорят — неотложное дело.

— Я сейчас,— сказал Михаил, но, поглядев на Юджина, вспомнил, как тот утром был у бургомистра, и, убежденный, что ничего особо секретного у этих немцев быть не может, сказал Попову: — Впрочем, пригласи их сюда.

В комнату вошли Гильда и Вильгельм. Плащи они оставили в передней, но свежий запах дождя принесли с собой, и от этого запаха они казались моложе, особенно Гильда, в которую вонзились глазами и Юджин и пан Дулькевич. Не часто увидишь такую красивую молодую женщину.

А она, еще с порога завидев Михаила, подбежала к нему, всхлипывая и заламывая руки:

— Господин лейтенант... Михель... Это я виновата... Это только моя вина...

Вильгельм почувствовал, что надо выручать растерянную и смятенную женщину, но тут взгляд его упал на кресло, где сидел слепой Кауль. Он сидел спокойно и пил коньяк, безошибочно находя бутылку, стоящую на столе, и курил сигарету за сигаретой, доставая их из пачки, положенной перед ним Юджином. Вильгельм онемел. Он знал, что достаточно ему раскрыть рот и произнести хоть одно слово, как Макс его сразу узнает. Как он сюда попал? За кого выдает себя? Нужно выяснить все немедленно, прежде всего выяснить, а уж после этого рассказывать о вилле-ротонде, о Финке и ребенке, похищенном им.

— Прошу прощения, господа, — сказал он, — но я хотел бы задать несколько вопросов господину Каулю, которого здесь вижу. Вы узнаете меня, господин Кауль?

— А почему я не должен узнать тебя, Вильгельм? — хрипло засмеялся Кауль. — Странно другое, как это ты еще меня узнал? Разве ты не поклялся навсегда забыть слепого Кауля после того, как его посадили в тюрьму?

— Вы знакомы? — удивился Юджин.

— Немного. Господин Кауль в свое время приютил меня.

— А потом его приютила тюрьма. Но все выяснилось, с господина Кауля сняты все подозрения, теперь он мой помощник, так что если вы пришли по делу господина Кауля, то я вынужден вас разочаровать...

Тем временем Гильда собралась с духом и поведала без утайки Михаилу все, что произошло. Скиба побледнел от негодования.

— Неужели это правда?

— К сожалению, правда, — сказал подошедший к ним Вильгельм. — Я знаю этих людей. Их, кстати, знает и присутствующий здесь господин Кауль. Они взвели поклеп на него...

Макс пошевельнулся, но ничего не сказал.

— Что ж теперь делать? — спросил Скиба и обвел всех растерянным взглядом. — Что делать?

— Но к дьяблу, Панове! Мы ведь ничего не знаем! — крикнул пан Дулькевич. — Я требую рассказать нам все. А к тогда мы решим, что делать. Мы найдем даже дыру в целом, если будет нужно.

Вильгельм рассказал о похищении ребенка и о вилле-ротонде во всех деталях, которые ему были известны.

— Надо ехать к бургомистру, в Military Government,— сказал Михаил.— И немедленно. Юджин, ты поможешь мне?

— Что за вопрос! Мы поставим всех на ноги, но ребенка найдем! Подумать только, он окрашен моей кровью! Я найду малютку даже под землей!

Он обращался к Михаилу, а смотрел на Гильду. Не мог отвести от нее глаз. Еще никогда не встречал женщины, которая так сразу вошла бы ему в душу. Не отставал от него и пан Дулькевич. В нем боролись партизан и кавалер, когда он смотрел на эту хорошенькую немку, а старая партизанская душа бунтовала и противилась: требовала немедленных действий.