Стоило подумать об этом, и у него словно зуб заболел.

Дети Лилит, Первосуки. Выродки.

Властные Слотеры.

Хитрые Малиганы.

Агрессивные Морганы.

Изворотливые Треверсы.

Он сплюнул.

- Чего мы ждем, мессир лейтенант? - спросил за спиной Кегнита мужской голос.

Капитан резко обернулся -- тьфу ты, черт. Показалось. Говоривший походил на Генри Уильямса, графа Тассела только ироничным прищуром, в остальном являясь его полной противоположностью. Тассел брюнет, волосы этого выгорели и выцвели до цвета серой пакли. Тассел красив, этот скорее уродлив. Тассел аристократ, это же настоящий простолюдин, выходец из таких трущоб, что аристократам там только проблеваться впору.

Рико, настоящий Ночной ангел в прошлом, ныне -- доверенный человек Кегнита. Очень достойный человек, как он сам себя рекомендовал при встрече. Вор и убийца, как значилось в его приговоре к послежизненным каторжным работам на серебряных рудниках.

Впрочем, все мы не ангелы. Даже Ночные ангелы.

- Открыть прикажете, господин лейтенант? - голос у Рико был сипловатый, со столичной ленцой. - Огненный жезл при мне, запоры выжечь - пара минут делов.

- Подождите, сержант.

Не все так просто. Не все так быстро.

Что на это вторжение скажет герцог Наольский? Как усмирять барона, когда он вернется?

Кегнит почесал подбородок.

- Думаю, у нас есть убедительная причина нанести визит Хантерам, не выламывая ворот. Думаю, двоюродный брат баронессы, граф Тассел, не откажется меня принять. Как думаешь, Рико?

Бывший Ночной ангел ухмыльнулся.

- Мне думать не положено, - заявил он в своей обычной нагловатой манере. - Вы команду дайте.

- А если бы я дал, как бы ты действовал?

- Нахрапом бы взял особняк. Двери запечатать, караул выставить, всех в подвал и колоть по "горяченькому". Женщин, которые не леди, можно и на круг... да и с ледями можно, если оставлять никого не планируется.

Кегнит поморщился:

- Ты мне эти фантазии брось... на круг.

Иногда он думал, правильно ли сделал, сохранив Рико жизнь. Страсть головореза к насилию и жестокости не была следствием дурного воспитания и плохой кампании, скорее она была сутью от природы дурного человека.  Рико нравилось причинять боль. Все что сделал Кегнит - направил его наклонности на благо великому городу, служению которому посвятил себя сам. Теперь дурной человек Рико причинял боль другим дурным людям.

Преимущественно.

Служба ничуть не изменила Ночного ангела - как был душегубом, так и остался, разве только теперь получил возможность свои пагубные наклонности на законных основаниях проявлять, чем, похоже, был доволен куда больше, нежели казенным жалованием.

В этом вся двойственная натура Ура, Блистательного и Проклятого. Зло в нем не искореняется, но пускается в оборот - для пользы дела.

- А вы что скажете?

Кегнит повернулся ко второму своему спутнику - тоже блондину, но, в отличие от Рико, более пристойного типа, способному даже сойти за аристократа. Впрочем, кто их разберет. Сам Кегнит, выбравшийся из трущоб, где он начинал, сейчас прекрасно сходил за аристократа.

- Сержант?

Тот не откликнулся.

- Сержант Бергман.

Белобрысый сержант продолжал молчать, рассеянно глядя на особняк. Мыслями, похоже, он был очень далеко. Губы его шевелились. Кажется, чье-то имя? Кегнит подосадовал, что плохо читает по губам.  Яна? Анна? Видимо, возлюбленная или пассия, оставленная в Уре.

- Сержант Бергман! - пришлось повысить голос.

Белобрысый очнулся.

- Что?

- Спите, сержант?

- Виноват, мессир. Задумался.

Кегнит внимательно посмотрел сержанту в глаза.