Эта роль и была отведена майору. Хорошие личные доходы, обеспеченная семья, да ещё и единственный наследник инора Альтхауза. Поэтому наше пребывание в этом доме очень мешало планам Линденов, настолько мешало, что инора под конец ужина откровенно строила глазки инору Альтхаузу, если была уверена, что этого не замечает моя бабушка. Не замечал этого и он полностью поглощённый другой дамой. А я замечала и поневоле задумывалась, такая ли она верная подруга, как хочет показать. Или для неё не счастье, нет, а финансовое благополучие внучки было куда дороже дружбы?

После ужина я упомянула о процедурах, и это сразу позволило иноре заявить:

– Луиза, я не понимаю, почему ты так снисходительна к тому, что твоя внучка столь безответственно относится к своей репутации. Она – наследница фон Кёстнеров.

Странное дело, когда я была в чепце и в гриме, моя репутация Линденов не волновала, а как только я стала выглядеть на свой возраст и сняла этот уродский головной убор, так моя репутация сразу оказалась в опасности.

– Я Вальдфогель, инора Линден, – напомнила я. – Фон Кёстнер – только моя бабушка. Если с моей репутацией что то случится, то репутации фон Кёстнеров ничего не угрожает.

– И вообще, инора Линден, вы говорите оскорбительные вещи, – возмутился инор Альтхауз. – В моей компании дамам ничего не грозит, я смогу их защитить.

– Ты такой милый, Манфред, – растрогалась бабушка. – Право слово, Эмилия, я не понимаю, почему ты на него нападаешь? Разве может он кого нибудь скомпрометировать?

– Он – нет, а вот лорд фон Штернберг… – протянула инора Линден.

– Теперь вы хотите оскорбить меня, инора Линден? – холодно сказал майор.

– Вовсе нет. Я просто беспокоюсь за девочку. Она мне как родная внучка.

Но смотрела она на меня безо всякой приязни, как на человека, сильно мешающего планам.

– Чтобы лорд фон Штернберг не скомпрометировал Каролину, для этого есть я, – сурово сказала бабушка, выглядящая оскорблённой королевой. – Ещё одно слово, Эмилия, и я по настоящему на тебя обижусь. И Манфред – тоже.

Инора Линден надула губы, совсем как Катрин. Выглядела она не слишком довольной результатами своих переговоров и, сухо попрощавшись, уехала. К сожалению, не навсегда, а до новых идей от внучки.

– Каролина, вы не забыли про процедуры? – напомнил майор. – Визит одной невоспитанной особы не должен влиять на наши планы.

– Я буду присутствовать, – безапелляционно заявила бабушка. – Разговоры нам не нужны.

– И я, – поддержал её инор Альтхауз.

– Никто присутствовать не будет, – возмутилась я. – Я буду на вас отвлекаться и что то непременно сделаю неправильно.

– На наблюдателей я не соглашался, – поддержал меня майор. – Я вам не подопытная крыса.

Я тактично промолчала, поскольку методика была экспериментальной, а значит, он как раз и был подопытным. Но с крысой он, конечно, был совершенно прав. За крысу отвечала Катрин. Уж кто кто, а она как раз беспокоилась исключительно о собственной выгоде и была такой же противной, как эти мелкие грызуны, шныряющие по ночам по помойкам.

– Но, Вальдемар, инора Линден права: ты можешь скомпрометировать инориту, – заметил инор Альтхауз. – А так, в нашем присутствии, это будет почти прилично.

– Не проводят целительские манипуляции при свидетелях, – твёрдо сказала я. – Всё, что происходит между целителем и пациентом, между ними и остаётся.

– Ты ещё пока не целитель, – проворчала бабушка.

– Я почти целитель, и у меня есть пациент, – гордо заявила я. – И мы с ним уже уединялись, так что беспокоиться о моей репутации поздно. Идёмте, лорд фон Штернберг, будем заниматься делом.