- Да.

  - Позовите его.

  На экране возник улыбающийся Сэнди-Ски. И такое дружелюбие было написано

на его крупном и выразительном лице, что я невольно улыбнулся в ответ. Тут

же внутренне упрекнул себя: как я мог заподозрить в чем-то Сэнди-Ски!

  - Эо, Тонри! - радостно приветствовал он меня.

  - Эо! - воскликнул я.- Что нового на экране внешней связи? Как видна

планета Голубая?

  - Плохо,- вздохнул Сэнди-Ски. Улыбка на его лице погасла.- Вся освещенная

часть Голубой затянута облаками. Видимость отвратительная. Пока веду

наблюдение за другими планетами.

  - Как только улучшится видимость, позови меня.

  - Хорошо, Тонри. А ты, я вижу, начал вторую часть своего труда о цефеидах?

  - Да.

  - Успешно?

  - Успешно,- ответил я, смутившись: я впервые солгал своему другу.

  - Отлично, дружище. Не буду мешать.

  Сэнди-Ски выключил связь. Его лицо затуманилось и исчезло с экрана.

  В моей каюте снова наступила тишина. Лишь со стороны кормы доносился едва

слышный гул планетарных двигателей. Чистый и ровный, он свидетельствовал

об их отличном состоянии. Вообще на корабле все благополуч но. И все же

мое сердце снова сжала тревога. Ощущение неведомой опасности, гнетущее

чувство чего-то недоброго вновь охватило меня.

  Что же, собственно, произошло? Почему я стал избегать членов экипажа и

чего-то бояться? Пожалуй, с этого Сэнди-Ски все и началось. Вернее, с

одного случая в рубке внешней связи. Было это утром 8-го дня 109-го года

Эры Братства Полюсов - знаменательного дня в нашей жизни. В этот день мы

приблизились к окраине планетной системы - цели нашего полета.

Кибернетический пилот корабля, используя всю мощь двигателя, очень быстро

погасил межзвездную, субсветовую скорость до межпланетной. Мы же в это

время, одетые в специальные скафандры, спасались от перегрузки в

магнитно-волновых ваннах и висели там в паутине силовых полей. Если бы

звездолет не был оснащен тормозными устройствами и магнитно-волновыми

ваннами, наше торможение затянулось бы на годы...

  Когда заработали планетарные двигатели и корабль перешел на межпланетную

скорость, мы выползли из ванн. Именно выползли, устало и ошалело оглядывая

друг друга. Даже в ваннах, опутанные защитными силовыми полями, мы

чувствовали удушливую, свинцовую тяжесть невероятной перегрузки.

  Члены экипажа разбрелись по своим каютам. Лишь один Сэнди-Ски остался в

кают-компании. Растянувшись в мягком кресле, он проговорил:

  - Отдохну и здесь.

  У меня же было много дел. Да и чувствовал я себя, пожалуй, всех бодрее. Я

уселся в глубокое кресло перед пультом управления и по приборам долго

следил за работой всех агрегатов корабля. Торможение почти не отразилось

на показаниях приборов. Все было в норме. Молодец все-таки Рогус, хороший,

знающий бортинженер. Затем по приборам и по гулу, доносившемуся со стороны

кормы, я тщательно проверил работу планетарных двигателей.

  Только после этого вошел в рубку внешней связи. Субсветовая скорость до

сих пор мешала получать хорошее изображение. Сейчас же мне хотелось

посмотреть на планеты при замедленной скорости корабля.

  Я сел перед огромным круглым экраном связи и включил телескоп - мощный

глаз корабля, дающий возможность производить локацию отдаленных

космических тел. На экране развернулась изумительно четкая картина целого

хоровода планет.

  Обернувшись назад, я крикнул в кают-компанию:

  - Сэнди! Ты отдохнул?

  - Немного отдышался. А что?

  - Иди сюда! Здесь такое зрелище...

  Сэнди-Ски вошел в рубку и встал за моей спиной, опираясь руками о спинку

кресла.