Он почувствовал, что нога его непроизвольно дергается.

«Все будет раскрыто, – подумал он, – мы все окажемся за решеткой».

За исключением Эшли. Скотт призвал на помощь ее образ как икону, которая может спасти его от овладевавшего им отчаяния.

Он вдруг почувствовал, что пицца по вкусу ничем не отличается от мела. В горле у него пересохло. Ему страстно захотелось оказаться где‑нибудь в одиночестве, и одновременно он боялся этого. Он оттолкнул бумажную тарелку.

Впервые Скотт осознал, что все предпринятое ими с целью восстановить покой и стабильность в жизни Эшли погрузило их в темную пучину отчаяния и сомнений.

Он медленно вышел из пиццерии, думая о том, сможет ли он после всего когда‑нибудь спать спокойно. Он сомневался в этом.

Хоуп сидела в машине, выключив двигатель и свет, и отдыхала, уронив голову на руль. Она заехала в самый укромный угол небольшой автостоянки в начале парка, как можно дальше от дороги.

Дышала она с трудом, чувствовала себя совершенно обессилевшей, в голове звенело. Она сомневалась, сможет ли совершить то, что ей оставалось сделать. На сиденье рядом с ней лежал нож, погубивший ее, а также листок бумаги и шариковая ручка. Она стала думать, не забыла ли она уничтожить еще какие‑нибудь следы, которые могли бы выдать ее. Мобильный телефон – от него надо было избавиться. Она протянула к телефону руку, и в этот момент он зазвонил.

Хоуп знала, что это Салли.

Она взяла телефон, поднесла его к уху и закрыла глаза.

– Хоуп? – Голос Салли был неровным, полным тревоги. – Хоуп?

Хоуп ничего не ответила.

– Хоуп, ты меня слышишь?

Она молчала.

– Где ты? Как ты себя чувствуешь?

Она могла бы сказать очень многое, но знала, что не скажет ничего, и лишь тяжело дышала.

– Хоуп, прошу тебя, скажи мне, где ты находишься?

Хоуп только помотала головой.

– Ты ранена? Рана серьезная?

        «Да».      

– Хоуп, ну пожалуйста, ответь мне, – умоляла ее Салли. – Мне необходимо знать, что с тобой все в порядке. Ты едешь домой? Или в больницу? Где ты? Скажи мне. Я приеду и помогу тебе.

«Ты ничем не можешь мне помочь,  – подумала Хоуп. – Но продолжай говорить. Так чудесно слышать твой голос! Помнишь, как мы познакомились? Кончики наших пальцев соприкоснулись, когда мы пожимали друг другу руки, и по ним пробежал такой сильный огонь, что казалось, это заметно всем в галерее».

– Ты не можешь говорить? Рядом с тобой кто‑то есть?

        «Нет, я одна. И не одна. Со мной ты, и Эшли, и отец с матерью. И Потеряшка, который лает и просится на футбол. Со мной мои воспоминания».      

Салли чувствовала, что ею овладевает паника, уносившая ее куда‑то с ураганной силой, но она находила в себе силы, позволявшие ей удержаться.

– Хоуп, я знаю, ты слушаешь меня. Я чувствую это. Поэтому я буду говорить, а ты, если сможешь, пожалуйста, ответь мне. Просто скажи мне, куда приехать. Пожалуйста.

        «Я в том месте, которое ты узнала бы и улыбнулась. А потом заплакала бы, поняв, почему я здесь».      

– Хоуп, все сделано. Мы справились. Все позади. Эшли теперь в безопасности, я уверена. Все будет так же, как прежде. У Эшли вся жизнь впереди, и у нас с тобой все впереди, Скотт будет по‑прежнему заниматься своим любимым делом, и мы все снова будем счастливы.