– Ну, вы же понимаете, что я имею в виду. Как они оценивают все произошедшее.      

        – И вы полагаете, что они скажут вам правду? Представьте себе, что вы стучитесь к ним в дверь и говорите: «Мне надо задать вам несколько вопросов о человеке, которого вы убили». Они же посмотрят на вас как на сумасшедшего и захлопнут дверь у вас перед носом. И даже если они пригласят вас в дом и вы спросите: «И как же вам живется с тех пор, как вам удалось избежать наказания за убийство?» – что, по‑вашему, может побудить их выложить вам всю правду как на духу? Это было бы смешно, вы же понимаете.      

        – Но вы‑то знаете ответы на все эти вопросы?      

        – Конечно, – ответила она.      

        Дело происходило ранним летним вечером, в тот переходный час от дня к сумеркам, когда мир кажется увядающим. Она открыла окна, впустив в дом нестройные звуки, к которым я уже привык во время предыдущих визитов: детские голоса, шум проезжающих время от времени автомобилей. Заключительные аккорды еще одного благополучного дня в пригороде. Я подошел к окну и вдохнул свежий воздух:      

        – Вы, наверное, не чувствуете здесь себя как дома?      

        – Конечно нет. Это печальное, неживое место, слишком нормальная атмосфера.      

        – Вы переехали сюда сразу после всех этих событий?      

        – Да, – кивнула она. – Вы угадали.      

        – А почему?      

        – Мне стало неуютно в одиночестве, в котором я прожила столько лет. Слишком много призраков, слишком много воспоминаний. Я боялась, что свихнусь. – Она улыбнулась. – А что сказал вам полицейский?      

        – Он подтвердил то, на что рассчитывала Салли. Точнее, он не сказал об этом так прямо, но это следовало из его слов. Когда полиция нагрянула к Майклу О’Коннелу домой, она нашла орудие убийства; тест на ДНК, проведенный с материалом, оставшимся под ногтями у отца, тоже указывал на него. Сначала он признал, что был у отца в доме и дрался с ним, но убийство отрицал. Но человек, который давит ногами лекарства, необходимые старику с больным сердцем, не вызывает доверия, и они не поверили ни одному его слову. Они арестовали его даже без полного признания, а уж когда они обнаружили отданный им в починку компьютер с угрожающим письмом отцу, у них на руках были и мотив, и средства, и возможность. Святая троица следственной работы. Так, кажется, выразилась Салли, составляя план операции?      

        – Да, именно так. Я так и думала, что он сообщит вам все это. А больше он ничего не рассказал?      

        – О’Коннел говорил, что виновники – Эшли, Скотт, Салли и Хоуп, однако…      

        – Однако подобный заговор был слишком неправдоподобен, не так ли? Выкрасть пистолет, передать его другому, потом третьему, потом вернуть на прежнее место, устроить пожар… Все это выглядело совершенно бессмысленно, правда?      

        – Да.