|
На берегу моря стояла развалюха-хибара. Они вошли в нее, сели на лавку. Беседовали по-немецки. -- Для продолжения трудов в Рогервике недавно вы просили еще полмиллиона от казны. А где их взять, граф? -- Введите новый налог. -- На что наложить? Вы знаете? -- Придумайте. На квас, на собак, на бубенчики. Екатерина послушала, как заунывно шумит морс. -- Ведь это вы строили Ладожский канал? -- Имел честь докопать эту канаву. -- А зачем вы копали? -- спросила Екатерина. Вопрос был странным. Миних объяснил: -- Чтобы корабли проходили каналом в безопасности. -- А разве они прямо по озеру плыть не могли? -- Корабли плохие, и в Ладоге тонули. -- А если бы корабли были хорошие? -- Тогда и канала не нужно? -- То-то и оно! -- подхватила Екатерина. -- Миллионы рублей и тысячи жизней вложены в предприятие ничтожное. Если бы половину сих средств истратили на постройку кораблей хороших, тогда незачем было бы двадцать лет в земле ковыряться... А теперь честно ответьте: на что мне вам еще полмиллиона давать? -- Чтобы я закончил гавань в Рогервике. -- А вы подумали -- зачем мне Рогервик? -- Корабли наши строятся из сырого дерева и потому сразу же загнивают в пресных водах на рейдах Кронштадта. Петр Великий рассудил за благо перенести стоянку флота вот сюда, в Рогервик, где в соленой воде корабли гниют медленней. Екатерина прищелкнула пальцами, словно кастаньетами. -- Так, -- сказала она. -- Значит, если корабли строить из сухого дерева, то и надобность в создании Рогервика отпадет? -- Истинно говорите, ваше величество. Тяжелым ботфортом он растер под собой сороконожку. -- Теперь я построю вопрос таким образом: к чему выбрасывать миллионы рублей на создание гавани в Рогервике, если отсюда рукой подать до старинной и удобной гавани -- Ревеля? -- Вот этого я не знаю. Но так завещано от Петра Великого, чтобы строить именно в Рогервике... пока не выстроим. -- Петра-то давно нет. А где гавань в Рогервике? -- Гавани тоже нет. Штормы все губят... Екатерина поднялась с грязной лавки: -- Странные дела творятся на Руси -- делают люди, стараются, и никто не думает: зачем делают? Кончайте идиотский сизифов труд... Они вышли из хибары. Екатерина еще раз огляделась: кресты, кресты, кресты -- под ними навеки успокоились тысячи солдат, матросов и каторжников, погибших из-за чужой глупости. И может быть, глядя на эти кресты, женщина вспомнила и французского маркиза Мирабо и русского мужика Ломоносова: на фоне гигантского кладбища рабов их научные теории об умножении населения виделись совсем в ином свете. Старый Миних, с трудом выгребая ноги из глубоких песков, проводил императрицу до кареты, снял треуголку: -- Вы из Ревеля куда путь держите? -- Мне надо побывать еще в Митаве у герцога. -- Пожелайте ему от меня поскорее сдохнуть... Дверцы со стуком захлопнулись, лошади тронули. |
