|
Сейчас вот поеду... увижу ее. -- Через Москву не ездий -- там чума. -- От чумы и еду: где война, там и язва. -- Береженого Бог бережет. Заверни от Холма на столбовой шлях, он тебя прямо на Торопец выведет, а там и Питер уж рядышком... Потемкин послушался Глинку и поехал через Торопец в столицу. А романс его со временем превратился в русскую народную песню, которая начиналась словами: "Коль скоро я тебя увидел..." Нежно-фиолетовый камзол из бархата, короткие штаны до колена, сиреневые чулки с ажурными стрелками, великолепный парик, присыпанный серебристой пудрой -- в таком наряде Потемкин готовился предстать перед императрицей. Но сначала он посетил ресторацию на углу Миллионной, в нижнем этаже гостиницы "Вена", где обед с вином стоил не менее трех рублей. Русских здесь было мало, зато посиживали богатые иностранцы. Потемкин был мельком знаком с Чемберленом, владельцем полотняной фабрики нд Охте, и слегка кивнул ему, приветливо раскланялся с французом Вомаль де Фажем, по которому давно плакали стены Бастилии и тосковало весло на мальтийских галерах. Для начала Потемкин заказал для себя две тарелки мороженого, которое и поглотил с завидной алчностью. Затем попросил ветчины с укропом, жирных угрей, баранину с хреном. -- И соленых огурцов с... ананасом, -- сказал он. -- Это после мороженого? -- брезгливо заметил Чемберлен. Потемкин за скорым ответом под стол не лазал: -- Хороший хозяин только так и делает: сначала набивает погреб льдом, а уж потом сверху загружает его провизией. -- Вы скиф! -- загрохотал Вомаль. -- Азиатское чудовище! -- Не имею нужды оправдываться... Вы, мсье, намазываете хлеб маслом, даже не ведая, что масло изобретено скифами. Ни Геродот, ни Фукндид о масле ничего не сообщают... Вечером он явился в Зимний дворец; при дворе был "малый" выход. Потемкин занял место в мужском ряду, напротив блистала бриллиантами женская шеренга -- дамы в нетерпении колыхали своими веерами. Наконец два пажа вышли из внутренних дверей, держа белые палочки, украшенные крыльями Меркурия, -- двери раскрылись сами по себе, и Екатерина с заранее подготовленной перед зеркалом улыбочкой величаво поплыла между рядов. Потемкин давно не видел ее и теперь жадно оглядывал. В облике Екатерины появилось то, что французы привыкли называть l'ambonpoint charmant (очаровательной полнотой), но при складном торсе чересчур выпирал бюст. Мелкие шаги ее были, как всегда, легки, она расточала вокруг себя любезности, а голубые глаза при черных волосах казались искусственными. Потемкин привык видеть императрицу в длинных белых одеждах, теперь она изменила прежней моде, одетая в костюм, схожий со старинным русским сарафаном. Она все ближе... Он заранее склонился в поклоне! Екатерина миновала Потемкина, будто пустое место. |
