|
-- Видать, мои валенки тебе на пользу пошли: ты в них до чина добегался... Я ведь тоже не залежусь долго -- скоро отъеду! Матери он объявил, что отбывает в Петербург для служения в Конной гвардии, и чтобы она дала ему денег на подъем и экипировку. Дарья Васильевна предъявила сыночку кукиш: -- Полюбуйся, какая тебе пировка будет... Ишь какой храбрый капрал выискался: пришел и дай ему, будто я на мешке с деньгами сижу... Не будет тебе моего родительского благословения! Маменька распалилась. Потемкин не уступал: -- Уеду в полк и без твоего благословения... Ни копейки не дали и родные. Никто не одобрял его решения служить в полку, ибо не верили, что лентяй способен сделать карьер воинский. Сережа Кисловский свысока внушал братцу: -- Лучше ступай по службе гражданской. К полудню надобно в присутствие казенное заявиться, а после обеда -- отдыхай. Иные старость свою конторскую даже в Сенате кончают. -- Не хочу ничего я в старости -- хочу в молодости! Один выжига Матвей Жуляков искренно сочувствовал Грише и подарил ему три рубля (все, что имел): -- Генералом станешь -- не забывай! Мундирчик твой разложим на противне и в печку сунем. Сколько ни стечет с него, все пропьем и капусткой закусим... Три рубля не деньги: гвардия любит богатых! Амвросия он застал после службы, утомленным чтением проповеди. Монахи разоблачали первосвященника от одежд пышных, благоухающих духами и ладаном. Оставшись в белой просторной рубахе, мягко ступая сапожками из малинового бархата, Зертис-Каменский строптивым жестом выслал всех служек вон, велел Потемкину: -- Не стой как пень. Сядь, бестолочь дворянская... Теплый ливень прошумел над Москвой, омывая сады. Кто-то постучал в окно с улицы, и Амвросий впустил в свои покои ученого скворца. Мокрая, взъерошенная птица уселась на плечо владыки, вставила острый клюв свой в ухо ему. -- Так, так, скворушка, -- закивал Амвросий, -- рассказывай, что слыхал на Москве... Неужели правда, что Потемкин в полк собрался, а денег нету? Так, так... спасибо, умник ты мой! Кормя птицу с руки зернами, владыка спросил: -- Правда сие, Гриша? -- Да. Хочу в полк ехать. А на что лошадей купить? На что амуницию справить? Никто не любит меня, никто не знает... Амвросий пятерней расчесал смолистую бороду, всю в крупных завитушках, как у ассирийского сатрапа. Сверкнул очами. -- Сколь нужно тебе? -- вопросил дельно. -- Мне бы хоть сто рублей... для начала жизни. Амвросий махнул рукой (ярко вспыхнули перстни): -- Это не для начала -- для конца жизни! На сто рублей в гарнизоне Оренбургском хорошо маяться, а в гвардии... у-у-у! -- Так быть-то мне как? -- растерялся Потемкин. Амвросий выпятил богатырскую грудь: -- Жить начинаешь, так запомни слова мои: деньги -- вздор, а люди -- все... Ты когда-нибудь людей бил? -- Такого греха за собой не помню. |
