Стало быть, и у великого князя Николая Николаевича, нынешнего Верховного главнокомандующего, есть личная причина недолюбливать венценосного племянника. Да что тут сказать, среди тех, кто ближе всего к трону стоит, мало сыщется государевых доброжелателей.

    И все же сам этот факт не означает, что кто-либо из великих князей действительно замешан в заговоре. Но, увы, поводов думать иначе пока также нет.

    За долгие годы службы Платон Аристархович Лунев пришел к неутешительному выводу, что о людях изначально следует думать плохо, и затем радоваться всякий раз, когда подозрения выйдут ошибочными. Сейчас не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы осознавать реальность проступающего в письме Фехтмейстера заговора: имелась причина - общее недовольство царского окружения правлением императора Николая II. Имелся повод - пассивность и нерешительность государя в нынешней войне. Если вспомнить войну прошедшую, русско-японскую, такая нерешительность может дорого стоить империи. А тут еще слушок, будто бы и сама императрица, в девичестве - Гессен-Дармштадтская принцесса, работает на руку кайзеру Вильгельму… Слух этот, возможно, сами немцы и пустили, но в русских умах и, что печальнее, в сердцах он нашел самый радушный прием.

    Есть и возможность действовать жестко. Даже если не брать в расчет дядю императора, великого князя Николая Николаевича, под рукой которого вся армия и флот, то одних только морских батальонов может с лихвой хватить, чтобы отстранить Николая II от власти. Сколько раз судьба России диктовалась парой гвардейских полков?! Ежели не считать пустозвонов-декабристов, все прочие военные перевороты удавались с блеском.

    Итак, вполне можно предположить, что среди придворной знати, чинов гвардии, а возможно, и Генерального штаба действительно имеется заговор „патриотического толка“, так сказать, „за сильную Россию против мракобесов-христопродавцев и засилья немецких шпионов“.

    Самое забавное, или уж мерзкое, - как посмотреть, что, возможно, как раз те самые немецкие шпионы заговором и дирижируют. Шутка ли, в самый разгар войны в сражающемся государстве сместить законного правителя! Но вопрос остается, как и прежде, открытым: впрямь ли существует вышеуказанный заговор? Или же он лишь плод беллетристической фантазии неведомого еще Фехтмейстера?»

    -  Ваше высокоблагордие, - окликнул задумчиво глядящего в окно Лунева атаманец. - К вам тут колобок прикатился.

    -  Какой еще колобок? - Контрразведчик озадаченно поглядел на стоявшего у дверей помощника.

    -  Какой-какой, полицейский! Без свистка, но в пенсне.

    -  А, Снурре, - хмыкнул Лунев.

    -  Он самый. Снип-Снап-Снурре-Люре-Базелюре.

    -  Да прекратите вы, наконец!

    -  А шо я? Я ж так, для беглости мысли.

    Холост открыл дверь кабинета, впуская гостя. Коллежский асессор Снурре и впрямь напоминал известного героя детской сказки. Христиан Густавович метнул недовольный взгляд из-за стекол золотистого пенсне на атаманца. Однако тот сделал вид столь насмешливо серьезный, что привыкший к порядку чиновник лишь недовольно хмыкнул и покачал головой.

    -  Здесь все как вы просили, Платон Аристархович, - стараясь придать солидность дребезжащему голосу, проговорил Снурре.