– Вы замужем, милочка? – спросила Марта, отрывая ее от размышлений.

Грейс подумала о своем добром друге, Аллене Кеннеди.

– Нет.

Она безошибочно прочитала мысли Марты, почувствовав ее жалость: «Бедняжка, так она старая дева!»

Губы Грейс сжались в тоненькую ниточку. Она ненавидела эти слова – «старая дева». Это было самое несправедливое, самое унизительное понятие, яркий пример угнетения женщин мужчинами. И она могла бы быть замужем, если бы захотела. Аллен дважды предлагал ей свою руку.

Аллен.

Милый Аллен пришел ей на выручку, и Грейс крепче прижала к груди сумочку, где лежало его письмо. Аллен тоже был школьным учителем. Они встретились три года назад на общегородском собрании «Ассоциации…». Доклад делала Виктория Вудхел, и Грейс первая подняла руку, когда началось обсуждение. Она была в ярости, хотя и старалась сдерживаться. Сестры Вудхел – по глубокому убеждению Грейс – своей защитой свободной любви наносили непоправимый вред женскому движению. Это отпугивало слишком много потенциальных сторонников. Вместо того чтобы задать Виктории вопрос, Грейс, воспользовавшись случаем, призвала ее к ответу за внесение смуты в движение. Когда собрание закончилось, Аллен разыскал Грейс и познакомился с ней. Он не только соглашался с тем, что пропаганда свободной любви мешает движению, но был против и по нравственным соображениям. Они долго, откровенно беседовали и с тех пор крепко сдружились.

Аллен уехал из Нью Йорка в прошлом году, до ее последнего ареста; он получил место в одной из новых общественных школ в штате Миссисипи и обучал там детей бывших рабов, недавно получивших свободу. Перед самым отъездом он снова просил ее руки, но Грейс отказала. Аллен нравился ей, и она бесконечно его уважала, но не чувствовала желания выходить за него замуж, хоть он и был самым просвещенным мужчиной из всех, кого она знала. О таком муже могла только мечтать любая женщина. Аллен не понимал, почему она отказывает ему, да Грейс и сама этого не понимала. Она пыталась убедить его и себя, что ей просто не хочется выходить замуж.

Грейс вздохнула и опять взглянула на Марту Граймз. «Зачем цепляться за прошлое, сказала она себе, – когда перед тобой новая, и похоже, благодарная слушательница?»

– Можно я пересяду к вам, Марта? – спросила она, указывая на место Чарльза Граймза, который только что вышел.

Марта охотно согласилась, и Грейс пересела поближе к ней; порывшись в сумочке, вытащила оттуда брошюрку.

– Вы любите читать? – спросила она. Глаза ее загорелись, щеки вспыхнули.

– Конечно, я… – начала Марта, но Грейс уже протягивала ей брошюру.

– Здесь – текст замечательной речи Элизабет Стэнтон! – восторженно воскликнула она. – О браке! О разводе!

Марта пристально, с изумлением посмотрела на Грейс, и девушка выдержала этот взгляд.

– Вы знаете, – Грейс старалась говорить шепотом, – когда мужчины заключают контракт и он им кажется невыгодным, они в большинстве случаев расторгают его и ведут себя, как им вздумается.

Марта прикусила губу, прижимая брошюрку к своей пышной груди.

– Почему только мы, женщины, вынуждены страдать и терпеть? – продолжала Грейс. – Когда ребенок достигает определенного возраста, он перестает подчиняться власти родителей. Отчего ж тогда жена должна вечно подчиняться мужу? Знаете ли вы, что есть страны, где вдову сжигают на погребальном костре вместе с умершим мужем?

Глаза Марты расширились.

– Почему, – голос Грейс взмыл вверх, и пассажиры стали оборачиваться, – все женщины обречены на пожизненное рабство?

– Не знаю, – прошептала Марта.